Кинкейд понимал это явление так: центральное правительство решило юридически уполномочить нецентральные правительства продвигать их собственные интересы на международной арене, но при этом действовать в рамках национального законодательства, иначе могут нарушаться конституционные принципы. Кроме того, Кинкейд обратил внимание на то, что успех «учредительной дипломатии» в большой степени зависит от процесса переговоров между центральными и нецентральными правительствами. Если эти переговоры оказывались безрезультатными, центральные правительства могли отклонять заявки от нецентральных правительств, что означало раскол в национальных политических отношениях. Если же переговоры были успешными, то центральные органы исполнительной власти позволяли нецентральным правительствам осуществлять свою собственную дипломатию для достижения своих местных интересов.[294]
При таких условиях выбранный политический курс местных чиновников и курс самого правительства страны не должны были противоречить друг другу, так как эти курсы являются результатом согласованных действий между центральным правительством и «субрегиональными объединениями, а не конфронтацией между двумя политическими силами»,[295] то есть так зарождалась «Совместная дипломатия» (исп. Coodiplomacia) – «совместная реализация дипломатических стратегий, основанная на совместном использовании государственного суверенитета».[296] Для Кинкейда эти отношения являются хорошим примером того, как глобализация влияет на традиционные отношения между центральными и нецентральными правительствами, для которых ранее были характерны отношения неравной политической власти.[297] Кинкейд отметил, что раньше «инстинктивной реакцией национальной политической элиты была попытка пресечь любую двойственность во внешней политике своих государств, поскольку существовала необходимость общаться с остальным миром посредством одного голоса».[298] Эта политическая тактика центрального правительства делала национальную политику менее конфликтной, однако в то же время позволяла избежать внимания со стороны международного сообщества к противоречащим друг другу курсам внешней политики: официальная внешняя политика государства, которая управляется дипломатической службой и внешней политикой центрального правительства, и другой параллельный курс внешней политики, которым руководили представители нецентральных правительств. Другими словами, эта политическая тактика позволяла центральным органам исполнительной власти сохранить контроль над внешней политикой с той лишь разницей, что обе внешние политики, будучи равными, могли сосуществовать и дополнять друг друга.[299] Кроме того, Кинкейд считал,