– Хватит пререканий, миледи. Вы ведь знаете, на меня Ваши мольбы не действуют. Еще слово о ней услышу, и я вместо лишения языка, прикажу лишить ее всех остальных частей тела: начиная с ног и заканчивая головой.
– Вы – злобный изверг! – герцогиня закусила губы.
– Зато Вы у нас сплошная добродетель, это все уравновешивает. Вы потом поймете, что так будет лучше в первую очередь для Вас. Идите с мальчиком на конюшню, я догоню вас.
– Герцог, я пожалуюсь королю.
– На счет чего? – герцог мрачно усмехнулся. – Что я решил наказать служанку? Или что нашел того, кто будет постоянно находиться при Вас? Первое полностью в моей власти, а на счет второго он в курсе, миледи, и ничего не имеет против… Я не скрывал, для чего забираю мальчика. Он не считает, что его помощь хоть как-то может оскорбить или унизить Вас. К тому же Вы можете от нее отказаться в любой момент.
Герцогиня отошла к окну и, схватившись рукой за его переплет, чуть запрокинула голову. В глазах ее сверкали слезы, она тяжело, судорожно дышала.
– Приказать, чтобы Вам принесли успокоительные капли? – поинтересовался герцог, внимательно посмотрев на нее.
– Не надо, – тихо проговорила она.
– Что ж, как хотите, – герцог подошел к ней сзади и осторожно коснулся плеча, – когда успокоитесь, приходите на конюшню, только не задерживайтесь долго… А то я, чтобы скрасить ожидание, порядок еще и там наводить начну…
– Я… я не заставлю Вас… долго ждать, – с трудом ответила она. Ее рука, сжимавшая раму, подрагивала, а пальцы от напряжения побелели.
– Вот и хорошо, дорогая, – герцог нежно провел ладонью по ее спине, а потом развернулся и стремительно вышел из комнаты.
Виктор замер в нерешительности. Он видел, что супруге герцога очень плохо, но не знал чем помочь. Наконец он не выдержал и, подойдя к ней, тихо спросил:
– Я могу что-то сделать для Вас?
– Нет, – хрипло проговорила герцогиня, не оборачиваясь, плечи ее подрагивали, и она никак не могла восстановить дыхание.
– Вам совсем плохо? Может, позвать врача?
– Не стоит… – герцогиня судорожно сглотнула, а потом раздраженно повела плечами, – мне плохо лишь от собственного бессилия… И выхода никакого нет, и сделать ничего нельзя. Это действительно его право.
Она отошла от окна, подошла к распятию, висевшему на стене, опустилась перед ним на колени и стала тихо о чем-то молиться. Потом склонилась к полу, а затем резко поднялась и обернулась к Виктору:
– Пойдем, а то герцог ждет.
Идя следом за герцогиней, Виктор с интересом наблюдал за ней. От недавнего ее нервного приступа не осталось и следа. Герцогиня выглядела на удивление спокойной. Все ее движения были неторопливы и полны внутреннего достоинства. Войдя на конюшню, она смерила холодно-презрительным взглядом герцога и бесстрастно проронила:
– Ну как, Вы лично все проконтролировали или на палача понадеялись?
– Это сделал врач. Осторожно и не особенно