Быстро преодолев длинные тёмные коридоры, брюнет вновь спустился на первый этаж и заглянул в, освещенный синим, зал, где начался вечер. В нём особо ничего не изменилось, разве что гостья, которая два часа назад наслаждалась оральными ласками от неопознанного Микки мужчины, куда-то исчезла. Либо уехала, либо переместилась в другую комнату.
Не став задумываться над этим и посвящать исчезнувшей даме даже тень размышления, брюнет покинул помещение, направляясь к другому залу и переступая его порог. В противовес «синему залу», этот был окрашен бардовыми цветами, и в нём было ещё темнее, что создавало иллюзию того, что ты находишься внутри огромного рубина, либо купаешься в бокале дорогого вина – купаешься, дышишь им, хмелеешь, но не тонешь.
Микки окинул комнату и всех, кто в ней присутствовал, равнодушным взглядом и прошёл внутрь, направляясь к одному из кожаных диванов, выбирая тот, на котором ещё никто не сидел. Раскинувшись на нём, брюнет взял с небольшого круглого столика бокал вина и пригубил напиток, вновь обводя помещение взглядом и задерживаясь им на одной из гостей, которая чем-то так сильно выбивалась из толпы других и из картины всего происходящего.
Это была молодая девушка с прямыми волосами до ключиц, окрашенными в шоколадный цвет и лоснящимися в приглушенном свете, подобно шёлку. На ней были надеты свободные светлые джинсы фасона «бой-френды», чёрные туфли на устойчивом каблуке умеренной высоты и короткая белая шубка, которая не доходила даже до линии рёбер. Стильный образ.
– Кто это? – спросил Микки, не поворачивая головы.
Он боковым зрением заметил, что рядом как раз крутился его помощник по бизнесу – Стюарт, который имел обыкновение знать всё и обо всех.
– Как так? – ахнул помощник и приземлился рядом с брюнетом. – Это же Ники!
– Какая ещё Ники?
– Шпайзман, – ответил Стюарт. – Микки, прошу тебя, только не говори, что ты не знаешь Шпайзмана!
Брюнет слегка поморщился, кривя губы. Излишняя эмоциональность Стюарта, с которой он мог говорить обо всё на свете, активно жестикулируя при этом и тараща глаза, нередко бесила и била по нервам. Как можно удивляться и восхищаться всему на свете?
«И, при этом, – подумал Микки, – из нас двоих только у меня есть психиатрический диагноз».
Отбросив размышления, парень вернулся сознанием к помощнику и, обратился к нему, переспрашивая:
– Шпайзман?
– Так точно, – кивнул Стюарт.
Микки нахмурился,