– Да говорю же, я в порядке. Сейчас отдохну и пойду домой.
– Как Ваша голова? – с тревогой спросила София. – Болит?
Персебейро деловито ощупал шишку на лбу, на которой проступил кровоподтек.
– Меня, видать, малость тряхнуло волной и приложило о скалу. Но котелок мой все-таки выдержал, не переживайте, синьора София.
– Удивляюсь, как Вы решились в одиночку спуститься туда.
– Корысть взяла, – честно признался Пинто. – Вчера во время отлива проплывал мимо на лодке и обнаружил на скалах целую колонию отборных уточек, а сегодня решил подзаработать немного.
– Но Вы же могли погибнуть!
– Наше ремесло всегда было нелегким, – сказал персебейро. – Да и сейчас при всем снаряжении собирать peus de cabra6 очень и очень опасно.
– Мы видели, как Вас болтало в прибое, – согласилась София. – У меня чуть сердце не остановилось, когда Вас смыло со скалы. Думала, пропал человек!
– Что и говорить, спасибо Даниэлю – подсобил! – Пинто потер ушибленную голову и подмигнул мужу Софии.
– Да как же иначе! – с чувством ответил Даниэль. – Не бросать же человека в беде. Море такого не прощает.
– Что поделать! – вздохнул Пинто. – Надо кормить семью. А зарабатывать на жизнь меня научили только этим. У нас в роду все мужчины были персебейрос.
– Донато, а дети у Вас есть? – спросила София.
– Двое – сын и дочурка, – с гордостью ответил ловец морских уточек.
– И что же? Они тоже будут рисковать жизнью на скалах?
Донато Пинто помолчал, бережно ощупал свою лысую голову. Потом вдруг запел куплет из песенки:
Aquí traigo este relato
y escuchenme, compañeros,
de la batalla que libramos
en Cedeira los percebeiros…
Я расскажу вам историю,
А вы послушайте, товарищи,
Как вели в Седейре битву
Мы – персебейрос…
– Лично я хочу сына в университет отправить. Пусть лучше юристом будет или музыкантом – всяко безопасней, чем по скалам ползать, – усмехнулся он. – Видать, прервется на мне наша династия персебейрос.
– Оно, может, и к лучшему, – сказал Даниэль.
– Возможно, моему сыну не придется нырять в соленые волны и цепляться за скользкие скалы. Пусть уж лучше он видит персебес лишь у себя на столе во время рождественского ужина.
– Цены на морских уточек нынче вообще взлетели: на рыбном рынке видел ценник в 300 евро за килограмм. Дороговатое удовольствие, однако! Это притом, что килограммом ты вряд ли наешься, потому что в одной уточке от силы одна пятая – это мясо, остальное все – ракушки и прочие несъедобные части.
– Это, наверно, percebes de sol7 – те уточки, что выросли на солнечной стороне скалы, – сказал Донато. – Они ценятся выше всего.
– Почему так? – спросила София.
– Ножка у них помясистей