На рейде, на фоне пламенеющего заката, темнели силуэты звездолетов, подсвеченные бортовыми огнями.
Над морем Нево разливался удивительно красивый закат. Солнце садилось, свет его проливался в спокойную водную гладь. У горизонта оранжево-желтое небо отражалось в удивительно спокойной поверхности пресноводного моря, но в вышине над морем зависли темно-серые облачные слои, подсвеченные оранжевым светом заходящего солнца.
Солнце уже почти коснулось краем поверхности моря. От нижнего его края вытянулся похожий на лезвие кинжала красно-оранжевый луч и раскаленным клинком вонзился в почти идеально ровную водную гладь. Казалось, что заходящее солнце, как проткнутый желток, стекает в море, постепенно растекаясь по его ровной, почти как зеркало, поверхности…
Когда цвет луча сменился на желто-оранжевый и садящееся солнце коснулось краем своего отражения, по гладкой поверхности воды расплавленным металлом стало разливаться сияние. И вот уже солнце погрузилось краем в воду и соединилось со своим отражением в единое целое, и словно растеклось по поверхности воды.
Голубоватые сумерки белых ночей уже начали окутывать пирс.
В белой блузке с широкими, суженными к запястьям рукавами, в темно-синей юбке – брюках с широким поясом, Эдельвейс выглядела совсем тоненькой. Ее наряд был наиболее удобен и практичен в это время года: в заболоченном лесу комары стаей роились вокруг путников, легко прокусывая облегающую одежду. Впрочем, Эдельвейс комары не угрожали: защитный костюм на основе силового поля надежно защищал ее не только от комариных укусов. Однако Кеннету об этом знать не следовало.
Вот угораздило же ее встретить Кеннета в коридоре «Инвиктуса» почти у самого выходного люка, с досадой подумала Эдельвейс! Надо было уйти пораньше… Или попозже… Но тогда бы она опоздала на рейсовый. А Кеннет, скорее всего, поджидал ее специально.
Эдельвейс косилась на Кеннета и думала: да чтоб ты ногу себе свернул на наших дорогах!
…Она задержалась на «Инвиктусе», делая замеры в лазарете, и торопилась на последний рейсовый аэробус. Рейсовый аэробус проходил по Петровской дороге и делал остановку как раз возле мостика через Малый канал. От КПП на пирсе Эдельвейс нужно было дойти до моста через Большой канал, пересечь его, потом пройти около ста метров по аллее через лесополосу, а там перейти мостик через Малый канал и выйти прямо на остановку.
В инженерном отсеке, где ей выделили рабочее место, было довольно тесно. Перед уходом Эдельвейс поставила сумку на кресло и еще раз проверила ее содержимое. Затем внимателььно осмотрела стол и кресло. Не хотелось бы что-то забыть на «Инвиктусе». Возвращаться потом или просить кого-то передать ей забытое… Не любила она этого. Уходя – уходи, как говорится. Даже если ты уходишь только на время.
Перебросив длинный ремень сумочки через голову, Эдельвейс еще раз оглянулась. Вроде бы ничего не забыла… Выскользнув