– Заносчивость и богатство греков… – начал было его товарищ.
– Да знаю я эту отговорку! Ненависть между иберийцами и греками; уверенность, что последние, вследствие богатства и учености, владычествуют над первыми и эксплуатируют их!.. Как будто в городе есть в самом деле греки и иберийцы!.. Иберийцы – это те, что живут за окружающими нас горами; грек – это вот тот человек, что приехал сегодня и идет теперь за нами; а мы, мы только дети Закинфа или Сагунта – как хочешь называй наш город. Мы результат многих встреч на земле и море, сам Юпитер не сумел бы сказать, кто наши предки. С тех пор как Закинф был укушен змеей и наш отец Геркулес положил основание стенам Акрополя, кто может знать, какие люди прибывали сюда и поселялись здесь и кто силой присвоил себе их поля и каменоломни? Сюда приезжали люди из Тира в поисках глины, моряки Занта, убегавшие с семьями от своих тиранов, земледельцы из Ардеи, уроженцы Италии, бывшие в свое время могущественными, но теперь униженные Римом, карфагеняне, когда они более думали о торговле, чем о войне… И кто знает, сколько еще разного люда! Надо послушать педагогов, объясняющих историю в портиках храма Дианы… Я сам, разве я знаю, кто я – грек или ибериец? Мой дед был отпущенник из Сицилии, он нанялся здесь на гончарный завод и женился на кельтиберийке, жившей внутри страны. Моя мать была лузитанка, участвовавшая в экспедиции, имевшей целью продажу в Александрии золотого песка. А я? Я останусь сагунтинцем, как и все. Те, кто в Сагунте называют себя иберийцами, веруют в греческих богов, греки же бессознательно принимают многие обычаи иберийцев. Они считают себя разными народностями только потому, что живут в отдельных частях города. Однако праздники у них те же, и в близких Панафинеях ты увидишь сынов эллинских купцов и земледельцев, одетых в грубые шерстяные ткани и отращивающих бороды, чтобы быть похожими на дикие племена внутри страны.
– Да, но ведь греки всем овладели, сделались полными господами всего, взяли в свои руки жизнь города.
– Они самые образованные, самые отважные, в них есть что-то божественное, – вдумчиво произнес башмачник. – Посмотри на того, кто идет за нами. Он одет бедно, в его кошельке, наверно, нет и двух оболов, чтобы поужинать, он, может быть, будет спать под открытым небом, а между тем он, не преувеличивая, имеет вид Зевса, сошедшего к нам с небес.
Оба ремесленника инстинктивно оглянулись на грека и пошли дальше. Они подошли к хижинам, где из-за близости порта ютилось многолюдное население.
– Есть другая причина разделяющей нас вражды, – сказал седельщик, – не ненависть между греками и иберийцами, а то, что одна партия желает быть