Царь Борис. Константин Владимирович Кокозов

некоторое время назад, ясно видя, какую определённую цель ставит Елин, отвергала про себя возможность интимной близости. Но когда дело дошло до той самой критической точки, она всё же смолчала, приняла его ласки, мысленно махнув рукой на последствия своего поступка и на несоответствие его общественным правилам. В тот момент Надя и не думала, зачем она поддаётся и идёт на этот шаг. И цель была неясна, и любви, даже влюбленности в первого секретаря тоже не было. А что касается дальнейших их связей, которые могли бы перерасти в сильные и крепкие настоящие чувства, то здесь тоже, как говорят, «бабушка надвое сказала».

      6

      От Нины Фёдоровны, законной супруги Бориса Ивановича, не так-то просто уйти в сторону насовсем, без того, чтобы она выцарапала глаза обоим, чтобы она обоих не смешала с землёй. У неё князь превратится в грязь, но мужика своего Нина Фёдоровна чужим рукам не доверит, и уж троих дочерей без отца не оставит. «Акула, а не женщина», – говорили про нее женщины, если дело касалось интересов её семейного очага. Да честно говоря, Надя и не делала какие-нибудь далеко идущие ставки на Бориса Ивановича, хотя их отношения с каждым днем становились ближе и теснее. Она чувствовала себя в его широких и сильных объятиях словно в облаках, словно в раю, и это пока для неё было самое главное. Надя видела, что и он, Борис Иванович, в ее обществе чувствует себя комфортно, ищет её взглядом и, как маленький ребенок, которому купили дорогой подарок, сияет от счастья, даже случайно встретившись с ней.

      О будущих своих отношениях почти не говорили, разве что Борис Иванович в начальный период их знакомства порой обронял:

      – Надо тебя, дорогая моя, поближе ко мне пристроить на работу. Я придумаю что-нибудь. Соображу, куда можно тебя перетащить.

      В результате Надя однажды опомнилась в кресле секретаря ВЛКСМ района. Это было удобно в первую очередь Елину, он мог по желанию пригласить её к себе в любое время, как бы по служебным делам, а фактически для того, чтобы налюбоваться Надеждой Владленовной сколько душе угодно. Вот и сейчас, срочно уезжая в Москву, он не забыл, зашёл попрощаться, но, увидев ее загорелые ноги, длинную шею, не устоял.

      Уходя от нее, приводя себя в порядок после внезапной и бурной встречи, глядя в зеркало, что стояло у двери в углу, Борис Иванович, видимо, для того, чтобы рассеять сомнения и тревоги о своей дальнейшей судьбе, возможно, появившиеся в голове девушки в связи с его переездом на новое место работы, растянуто произнес:

      Скоро, Надя, сдаётся мне, переедем мы с тобой в другой город, возможно, большой, с широкими чистыми улицами, с театром, с концертными залами и прочими культурными центрами.

      А куда, ты уже знаешь, Боря? – спросила Надя, прихорашивая губы с зеркальцем в одной руке и с помадой – в другой.

      Ничего не знаю, тёмный мрак. Велели прибыть в Москву, к самому Брежневу – и всё, – серьёзно, с таинственным видом человека, уже одной ногой