Борзя, ресторан «Садко».
Посетителю пятнадцать.
Но со мною нелегко,
Разговаривать, общаться.
На березах осень вяжет,
Золотой каймою желть.
И вчерашнее неважно,
И сегодня не успеть.
Не испить, вина родник,
Погибаю и в шестнадцать,
И от мыслей я привык,
За стакан вина теряться.
А с похмелья, дыма кольца,
В горле тошнотворный ком.
Понимаю, «я пропойца»,
Обездоленный кругом.
Сникла лирика поэта.
Цикл – «Кабацкая Москва» —
Отзвенела знойным летом,
Чувств, зеленная листва.
Утром рано, очень рано,
Будят крепкие друзья,
Не проспавшись, полупьяный,
С ними вновь, гуляю я.
С девушками не краснею,
И знакомлюсь без труда.
Я влюбляюсь, как пьянею,
Только жаль, не навсегда.
Я целую, только пьяный,
Редко слышу я, не надо.
Приедаются обманы,
Все обманываться рады.
Не забудет моя память,
Лишь ее, – в душе звеня,
Смех ее, любимый самый,
Успокаивал меня.
А сегодня все спалил,
Память эту, водкой выжег,
И хорошего вдали,
И поближе, я не вижу.
А душа тоскою стонет,
Что себя, без боя сдал,
Что в гулянках, разум тонет,
Самый главный капитал.
На электрика учиться,
Еду далеко, в Читу,
И в вагонной проводнице,
Узнаю девчонку ту.
Тихо радуюсь удаче,
Говорим, о том, о сем.
Только сердце, словно мячик,
Бьется в тереме своем.
Беспричинный смех веселый,
За окном мохнатый лес,
Промелькнут порою села,
Разжигая интерес.
И признаться, я робею,
Хоть и в тамбуре темно,
Оставаться видно с нею,
Мне пока не суждено.
А когда-то мы мечтали,
На распутице дорог,
Что расстанемся, едва ли,
И поженимся, мы в срок.
Но повестка изменила,
Цикла пьяного лучи.
На два года заманила,
На Армейские харчи.
Проводы
В ноябре ветра холодны.
И земля от снега бела.
Далеко еще до весны,
Далеко еще до тепла.
Сигаретный глотаю дым,
Незнакомые ждут места,
Уйду в Армию, – молодым.
Уйду в Армию, – в никуда.
Проводины, широкий стол,
Моя крестная и семья.
Обиход у крестьян простой,
Водка, музыка и друзья.
После выпитого, – галдеж,
И гармошка устала петь.
Потянулась в клуб молодежь,
Надоело пить и сидеть.
Заглянули мы в дом один.
Виктор, – с детства товарищ мой.
Ну и там, разгар проводин,
И попали мы, на штрафной.
Ну а дальше, часы потехи,
Подвернувшимся