– Пошли в хату. Носочки просушишь. Не дай бог, простудишься!
Мы вошли в тамбур. Я отметила, что место, где обитала корова Милка, пусто. В доме прохладно и темно. Лампа не горит. А света от двух подслеповатых окошек хватает лишь для приблизительной ориентации в замкнутом пространстве, если ты в нём обитаешь и ориентируешься с закрытыми глазами.
– Присядь на минутку. Сними валеночки, я вытряхну снег. Яблочного чаю с мятой хочешь?
– Хочу.
– То, что ты не умеешь стесняться, мне особенно нравится в тебе. И не отказываешься ни от чего. Молодец, Натальюшка!
Агриппа извлекла из печи закопчённый чайник и налила мне в пол-литровую кружку ароматной жидкости.
– Это у нас называется – компот. Яблоков у меня сушеных мешка три на печке лежит. Вот ими и питаемся. Молочка-то, доченька, теперь у нас нет. Сожрали фашисты наших коровушек. У всех, подчистую, выгребли. На наших глазах резали, разделывали и в грузовики грузили. Фронту, видите ли, не хватает свежих продуктов. Коз, правда, побрезговали забирать. Есть тут у некоторых такая скотина. Ты пей-пей! Он не горячий. А то, совсем остынет. Кисленький. С морозцу хорошо принимается!
Агриппа потрогала печь рукой.
– Надо будет веток сухих в лесу наломать. Солдатики из дома напротив все наши дровяные запасы истребили. Теплолюбивые, заразы! Прости меня, господи!
Агриппа села рядом и тяжело вздохнула.
– Давно тебя не видела, красавица. Соскучилась. Вот, думаю, позову, покалякаем. Не оторвала от дел?
– Нет, – сказала я и отпила глоток кисло-сладкого компота. Тоже полезная пища, если в меру.
– У тебя, Наташенька, видимо есть какое-то дело? Ведь не зря же в такое страшное время ты здесь? Если секретное – не говори.
– Секретное. Но оно потерпит. Так что нового у вас?
– Ничего нового. Вот разве что Васька Матвеев оклемался от своей лихоманки и в партизаны сбёг. С ним ребята уходили, местные. Так те вернулись. Намёрзлись, бедолаги! Землянку в лесу построили. В ней и обитали, пока морозец за пятки не начал щипать. А Василий ни в какую не захотел вертаться. Задумал, будто бы, к фронту продвигаться тайными тропами. Мальчишки ему еды отнесли. Говорят, что видели в своей землянке кого-то ещё. Мужик какой-то к Василию прибился. Но это уже было давно. Недели две тому назад. А Пётр Иванович один дома кукует. Табуретки из досок мастерит. Танюша Фролова частенько приходит. Разговариваем с ней о пустяках. Про тебя вспоминаем. Господин комендант опять интересовался тобой. Он как выздоровел от ранения, так свирепым стал. Всех своих интендантов на фронт отправил. Говорят, некоторых из них уже назад привезли. В домовинах. Фрица жалко. Тоже в немилость угодил. Его-то мог бы и оставить. Пропадёт он на войне. Если не убьют, то замёрзнет. Теперь какой-то старикашка в санитарах бегает. Но этот по нашим больным не ходит…
Тётя Агриппа замолчала. Несколько раз вздохнула и, наконец, сказала:
– Извини