– Можете не волноваться, господин Майкл. Госпожа Мадлен об этом не узнает.
– А если узнает, то, что будет?
– Со мной – ничего. А с вами… – Роза ещё раз клацнула ножом и, оглянувшись, выстрелила по моей наглой физиономии залпом синих брызг из прекрасных очей с хитроватым прищуром опытного палача профессионала.
– Понял, – сказал я и бесшумно удалился в сторону гостиной.
8
В туалетной комнате пробыл минут десять. Посидел на тяжёлой крышке унитаза, сияющего полированным металлом жёлтого цвета…
Просто так посидел, безрезультатно напрягая извилины мозга – анализировал происходящее со мной. Ничего путного, вызывающего хоть какие-нибудь эмоции, не возникло. Лишь заныло что-то внутри, и мышцы напряглись, как перед стартом на короткую дистанцию. Или перед прыжком со скалы, Бог ведает, с какой высоты, в бездонную пропасть, к чертям в гости… Выяснялось лишь одно, прыгать придётся без парашюта.
Поковырялся в воспоминаниях, лохматые обрывки коих откуда-то непроизвольно выплывали, демонстрируя полузабытые картинки-пазлы, звуки, запахи, и потом уже не уходили в небытие, а нехотя расплывались по опустевшему «мавзолею памяти», цепляясь, словно репейник, за узнаваемые и не узнаваемые пейзажи и лица. По поводу девчонок из общаги ткацкой фабрики – истинная правда. Навещал с друзьями это заведение. С весноватою дочкой директора связывало нечто общее. Но об этом память умалчивала. Ещё она активно отторгала мои попытки реставрировать образ русской «мадонны». Этот образ навевал что-то неприятное, и даже враждебное. Ну, коли, позарился на это добро, стало быть, сам того стою… Впрочем, русская мадонна могла быть не рыжей и не весноватой… Например, белокурой…
Да ну их всех!..
С образованием – не ясно. Что-то, когда-то закончил, имею диплом, но иностранными языками не владею. Может быть, со словарём что-нибудь прочту. Направление явно не техническое. Ни о биномах Ньютона, ни о сопромате выглаженные утюгом извилины не намекают. На то, чем занимался в прошлой жизни, и чем занимаюсь в этой – представление смутное. В новой, совершенно чужой для меня шкуре, если не спортсмен, так альфонс. То, что юноша – отпетый бабник, автопилотом вылезает изо всех щелей. Ну, ещё бы! Быть таким красавцем и прозябать без активного потребления порхающих вокруг тебя и источающих природное суперпритягательное наслаждение бабочек – непристойнее грехопадения…
Облегчившись, покрутил головой по сторонам и обратил внимание на великолепный дизайн и на оборудование туалета. Зеркальные стены, биде из натурального камня, унитазы из жёлтого металла. Конечно же, офигел… Это «офигение» постепенно увеличивалось по мере моего продвижения по дому. Возможно принадлежащему спортивного телосложения придурковатому альфонсу. То есть – мне.
Нет, начинать ненавидеть самого себя ещё рано. Нужно же осмотреться. Кстати, приставал к Мадлен, а потом и к донне Розе, не совсем я…
Да-да-да,