Уф-ф!
Удар ногой под ребра. Опять. Но в следующий миг боль накатила такой волной, что все пинки мира казались не более чем дружескими похлопываниями. На теле не было такого места, которое бы не болело. Лицо, руки, ноги, грудь, спина и даже член – от боли изнывало абсолютно все. Болело так, будто содрали кожу заживо, а сверху солью посыпали.
Пулий закричал. Люди (теперь вокруг него стояло не меньше дюжины мужчин, а позади них толпилось еще больше) засмеялись. Рядом плюхнулся полупустой бурдюк. Пулий схватил его и принялся пить, на время позабыв о боли. Спустя пару глотков он понял, что пьет вино. Кисловатое, но крепкое. Он начал пить еще жаднее.
Наконец сильная рука Сиплого вырвала бурдюк. Памятуя о тычке в зубы, Пулий не стал сопротивляться.
– Вставай, парень, – Сиплый подхватил его под мышку и вздернул на ноги.
Пулий был измучен, слаб, голоден, да еще вино дало в голову. Весь мир завертелся, а тело обмякло. Но Сиплый держал крепко, не позволяя упасть.
– Пойдем. Тебе нужно отдохнуть как следует. Завтра путь неблизкий предстоит.
Пулий не сопротивлялся и позволил полувести-полутащить себя.
Мимо проплывали нестройные ряды разномастных палаток, стояли распряженные повозки. Костры пыхали в небо искрами и дымом, а вокруг толпились озлобленные люди из десятков стран и мест. Были здесь и северяне, и ангардийцы, и выходцы из Южных королевств.
По пути Пулий внимательней рассмотрел людей вокруг. Они шатались, полупьяные, возле костров, жарили на огне кусочки сала, играли в кости, ругались, парочка – дрались. А те немногие, которые обращали на него внимание, – щерились злобными взглядами. Такими взглядами, будто он, Пулий, как минимум, трахнул сестру каждого из них.
Недобрые то были люди.
Рожи в шрамах, грязные. Пыльные бороды у кого торчком, у кого заплетены, а у одного даже раздвоена. Одеты кто в дорогие шелка (причем, многие – с подозрительными темно-бурыми разводами), кто в кольчуги, а кто и в лохмотья. Но у всех шеи бычьи, а руки мускулистые – видно, что привыкшие меч держать.
Одним словом – бандиты.
Здоровый чернокожий мужик с бритым, но густо татуированным черепом клацнул подпиленными зубами и сделал вид, что хочет укусить Пулия.
Пулий инстинктивно дернулся и не упал лишь благодаря Сиплому, который держал его как в тисках. Чернокожий рассмеялся, а Сиплый наградил Пулия очередным тычком.
– Что дергаешься, как баба, – зло рыкнул он ему в ухо. – На арене тебя вещи пострашнее ждут.
И тогда Пулию стало по-настоящему страшно.
Сиплый привел его к грубому загону для лошадей, который представлял из себя воткнутые в каменистый грунт палки и натянутые между ними веревки. Возле загона плотной кучкой сидели другие пленники: с полдюжины мужчин и две девушки. Их одежду трудно было назвать даже обносками, так – рваные тряпки. Все лица в синяках и ссадинах, волосы девушек спутаны в грязные колтуны.
Пленников сторожила пара головорезов.