– Что делать будем, Сфео? – спросил Илья своего зама. Ответ слави не разочаровал.
– Накроем КПП и вышки из гранатометов. Или сразу из ракетных огнеметов. Можно подтащить к опушке свои «улыбки» и после обстрела…
– Ты еще орбитальные бомбардировщики вызови, Сфео. Нет. Огня открывать не будем, – твердо сказал центурион.
– Илья, мы уже воюем! Нас обстреляли первыми. Гуманизм тут неуместен, – удивленная инопланетянка отставила всякое чинопочитание.
– Сфео, там, за стеной в лагере, наши слави.
– Можно сделать все аккуратно.
– Нет, Сфео. Когда я был курсантом, у нас была популярна шутливая строевая песня хрен знает с каких времен. С припевом: раз атака, два атака, нет селения, нам не нужно коренное население. Ты только начни полноценный бой, а потом сама удивишься: а почему это вокруг камня на камне не осталось и везде трупы валяются. Нас Славя послала освободить заключенных, а не устраивать бойню. Попробуем вступить в переговоры. Если эта идея провалится, то посмотрим.
– Хорошо, командир, я пойду с белым флагом. Что мне им сказать?
– Тебе? Ничего. Я сам попробую поговорить с охраной.
– Илья, мне легче самой сразу тут сдохнуть, чем сказать Славе, что тебя убили. Не пущу.
– Да куда ты денешься. Пустишь. Кроме того, в меня просто так стрелять ни одна славя не решится, слишком много потом проблем. А в любую из вас – легко. Тащи давай из третьей роты матюгальник и кричи охране, что к ним сейчас выйдет поговорить муж их матриарха. Один и без оружия. И если что, то вся ответственность падет на их головы.
– Мне иногда кажется, Илья, что ты смерти ищешь.
– Не ищу, Сфео. Но за жизнь любой ценой я давно не держусь, это точно.
Идти было легко. Илья сам себе поражался: кураж приятно будоражит кровь, даже весело. Сквозь редеющий дым уже можно было разглядеть КПП и ворота «Неясыти». Точно, две слави с импульсниками, поодаль третья с «улыбкой», спряталась за импровизированным укрытием из каких-то мешков. Девочки совсем молодые, кстати, на лагерных «капо» не похожи. Бледные, растерянные, но оружие сжимают твердо.
– С кем имею честь? – Илья вразвалочку подошел к вышедшей вперед перед воротами лагеря славе со знаками различия старшего бойца первого легиона, не обращая внимания на направленный ему в грудь импульсник. – Я – центурион Илья Анечкин, представитель матриарха. Думаю, полным чином представляться не нужно?
– Меня зовут Скада из клана подорожника. И ты меня можешь так звать. Уходи, инопланетник. Передай своему лжематриарху, что мы не отдадим наших граждан чужим, – безэмоционально отбарабанил автопереводчик.
– Понятно. Прости, Скада, за подлость, но некогда мне с тобой долгие