Крещение Новгорода. Сергей Пациашвили

к моему старому знакомому – Сигурду. Он знал о том, что со мной произошло, но не побоялся навлечь на себя ярость ярла и взял к себе. Сигурд тогда и сам был уже ярлом, и хёвдингом над свободными бондами. Я же не был бондом, своей земли и двора не имел, и потому был беднее всех и самым неудачливым. Если бы всё так продолжалось, я бы даже не знаю, кем бы был, но точно не тем, кем стал сейчас. А случилось с нами вот что. Ярл – отец Вигдис прознал о том, что я сбежал и служу у Сигурда и потребовал меня к себе. Сигурд же ценил меня за воинскую отвагу и наотрез отказался меня выдавать. Тогда ярл Рауд – отец Вигдис, обратился за помощью к знатному норвежскому конунгу, который пошёл на Сигурда войной. Сигурд же тогда обратился за помощью к вашему конунгу Владимиру, и тот поддержал Сигурда. В тяжёлом бою мы разбили норвежского конунга, а я отомстил за Вигдис, убив её жениха и ранив ярла Рауда. Так мы поселились в Гардаре, а именно – в Новгороде. А теперь вот я богат и старшина над целым отрядом по поручению Сигурда. Сигурд потерял свои земли в Норвегии, но Владимир наделил его новыми землями и сделал своим ярлом. Вместе с вашим конунгом я брал Полоцк и Киев. Но что-то я уже заболтался. Как посмотрю, ты давно уже сделал свою работу. Держи.

      И Хотен бросил Василию золотую монету, которую тот поймал на лету.

      – Реакция воина, – похвалил его викинг, и Василий почувствовал, как невольно улыбка проступает у него на лице. Ему хотелось этой жизни, полной приключений, хотелось сражаться и искать удачу. Но всего этого он был лишён, и теперь не мог покинуть свою мать одну в Новгороде.

      Вскоре отряд Хотена покинул город и отправился в сторону Киева, а викингов в посаде стало ещё меньше. Но зато появились другие гости – жрецы новой, странной веры. Никто не знал, откуда они возникли, и трудно было определить, из какого они роду и племени. Но обосновались они в еврейской слободе Неревского конца и многих сплотили вокруг себя, стали обращать в свою веру. В числе прочих к ним присоединился и Никита Новоторжанин, вместе с собой в церковь он стал водить и сына – Костю. Отец гордился своим сыном, который рос намного умнее него, хоть и был увлечён этими шутовскими затеями Васьки и Садка. Костя всегда выше ратного дела ценил образование. Любил книги и музыку. К сожалению, книг тогда можно было достать немного, и потому юный сын Никиты так жадно накинулся на новые книги, что привезли с собой жрецы новой веры. С интересом он стал узнавать всё больше про живого бога Христа, который жил в человеческом теле в далёкие времена и был распят на кресте, после чего воскрес. Его чудеса казались невероятными, а его смерть казалась высшей несправедливостью. Этот бог был не похож на Симаргла хотя бы тем, что в своей религии он был единственным, и хоть нарекал себя сыном Божьим, но вместе с тем и сам был богом, который каким-то причудливым образом был един со своим отцом. Тогда Костя представлял себе это иначе, и ему виделось сразу два бога в небесных чертогах, один из которых был хмурым старцем, а другой – добрым юношей, защитником людей. И Христос мог дать защиту всем, в то время как Симаргл