Послушать рассказчика… И в запале б
Я начал рассказывать им, пока
Они не застонут – «довольно!», «хватит!»…
А так из памяти извлекать
Порою приятно, что только представьте:
Ни времени нет, ни старости нет,
А только – свобода перемещений,
Как в этом музее прошедших лет
С немалым количеством помещений.
Да, стиль бутафорен, фальшив и мёртв.
Но память свежа и предметы живы…
С иголки песок и… опять плывёт
Шаляпинский бас под разжим пружины.
А вот – романтический уголок,-
Отдушина солнечных шестидесятых:
Сошедший по Мао с ума восток,
Патлатые хиппи (но к ним предвзято
Не стоит с ходу), проспекты мод,
Знакомые с детства приборы быта…
Порог, коридор, третья дверь, поворот…
Плакаты с вождями красны и слиты
В один непонятный конгломерат…
И ты уже часть этой самой силы
Цепляешь на лацкан рубиновый бант
И… мчишь на парад первомайской России.
А что ещё делать, когда вокруг
Такое давление идеологий?..
У туфли урезали женский каблук,
Чтоб в марше не подвернулись ноги
Московских красавиц. Бежать скорей
От этих полотнищ пунцового цвета,
Пока не проникла масонская хрень
В сознанье этнического поэта!
Игрушки!.. (и радость по телу волной)
До боли знакомые!.. – перебывало
Немало в руках моих… Но у одной
(железного красного самосвала)
Я замер, как вкопанный. Хоть сейчас
Лети развесёлый за другом Колькой,
Что из дому выкатил свой «БелАЗ»,
Затеяв в песке грандиозную стройку.
Из юности в детство одним нырком…
И всё это рядом, без хитрых планов,
Порталов, разломов, крутых витков,
Нелепых усилий, легко и плавно.
Не всё восполнимо,– увы, не всё…
И то, что природа родного края
Уже не такая…
Всё меньше сов,
Медведя, тем более горностая,
Чьё чучело выставлено на показ,
Длиною – от локтя до кончиков пальцев.
Я здесь и увидел его в первый раз
И, может, последний. Хотел бы остаться
Я в этом музее, но не обмануть
Себя в ирреальности выцветших гримов.
И я отправляюсь в свой будущий путь,
Стремящийся в прошлое необратимо.
ПЕЧКА
Мы думали это бочонок с трубой
Торчит из воды у прогнивших мостин…
«Бочонок с трубою, меня ты прости:
Не сразу я понял, что грелись тобой
В простецком домишке, усевшись к огню,
Продрогшие в дебрях зимы старики.
Травой подзабитые колосники
Глотают теперь не дрова, а волну.
Сменилась стихия и ты – не у дел,
Торчишь из воды и короткой трубой
Сигналишь – ''на помощь'', но топит прибой
Спасительный жест в безразличной воде.
Дворцом