Распределение номеров носило случайный характер: очевидно, старшая группы решила, что если номер рассчитан на троих, то ничего хорошего это обстоятельство не сулит, и что это обязательно должно быть чем-то вроде тесного зала ожидания на заброшенной железнодорожной станции. Так же, как нам, повезло ещё одной троице: Лиде, умело мешавшей смех со слезами в поезде, и двум девятнадцатилетним подружкам – Юле и Ире. Остальным, после некоторого ропота недовольства и едва ли не настоящих слёз, – конечно же, у обойдённых удобствами женщин, – пришлось довольствоваться малым. Мы так и не узнали, чего в их номерах не хватало для нормальной жизни, потому что опасались одного: а вдруг нас, едва мы переступим порог, чтобы посочувствовать и исследовать состав «малого», запрут в неудачном номере, и наши апартаменты захватят обманом.
Нам несколько раз постучали в дверь, чтобы вежливо убедиться в нашем благополучии (простодушную Лиду с девочками, видно, уже посетили) и воззвать к мужской обязанности уступать дамам место, но мы так умело маскировали своё присутствие, не помышляя о долговременной обороне, что через час, другой, всё стихло: перестали возбужденно стучать каблучки по лестнице, высохли слёзы; надо было наконец-то начинать радоваться тому месту, где находишься.
Лёгкий бриз овевал наши лица. Свежесть морского воздуха убеждала двигаться и обещала вечную молодость; по крайней мере, о том, что эти дни уже будут насыщены воспоминаниями, мы смутно догадывались.
Солнцем заполнено всё вокруг, соблазн искупаться велик, но море в мае холодное. Осмотрительные немцы в воду не идут, по песчаному пляжу разбросаны одиночные и парные фигурки лениво отдыхающих.
Нас не трое, а значительно больше: две весёлые подружки из номера-близнеца, с ними Лида в роли мудрой наставницы, атлетического сложения парень по имени Антон, его друг в тёмных очках и ещё одна молчаливая девушка с книгой – непонятно, кому из них подруга.
Жарко, а потому мы за активный отдых. Мы не можем просто так лежать на песке. Первым поднимается Антон. Он прикладывает ладонь к глазам, щурясь от солнечного света, и открывает на всеобщее обозрение сложный рельеф мышц. Античная роспись, лепка. Бог величаво поводит вокруг себя взглядом и решает окунуться.
Мы следим за тем, как скульптурный Антон укрощает водную стихию. Выходит это у него дерзко и размашисто. Немцы поворачивают головы в его сторону, они явно увлечены происходящим. Схватка с морем продолжается не больше минуты; спокойная гладь мелководья не даёт Антону показать своё подлинное величие, – просто холодно очень. Его друг в очках замечает, куда-то неопределённо кивая:
– Я тут смотрел на стенде – температура воды сегодня +12.
Антон с достоинством выходит из моря. Встряхивается, красиво поводя плечами. Капельки