оклады там, где я устраивалась, были просто смехотворные. Так, в газете «Жизнь» в 2001-м редактор отдела культуры получал всего 600 рублей в месяц. Этого хватало питаться неделю, и то плохо. А как платить за проезд на транспорте? За жилье, электричество и тд? Про одеваться я вообще молчу. При этом ты была обязана торчать в редакции чуть ли не круглосуточно (непонятно, как при этом писать репортажи с места событий, брать интервью у кучи очень занятых «звезд» и собирать новости). Вместе со мной работали еще две редактора: хитропопый спортивный, который все время был на больничном, и молодая девочка, бросившая философский факультет. Ей все было в новинку, и она была готова работать на голом энтузиазме. Но у меня нет помогающих мамы и папы, а энтузиазм на хлеб не намажешь. То же самое было на трех телеканалах, где я работала корреспондентом в программах новостей. У прочих сотрудниц были состоятельные мужья или бойфренды и это помогало им выживать и хорошо выглядеть (на телевидении без этого нельзя). Продюсер одной передачки прозрачно намекал, что готов поднять мне зарплату за «расширение обязанностей». Но я предпочла уйти. Помню, он спросил меня: «Каким должен быть твой мужчина?» – «Умным и не подлым». «Ну, такого очень легко найти!» – засмеялся он. Как же! Он нам без конца задерживал зарплату, мы все время жили впроголодь, ничего не видя, кроме работы с 9 утра до полуночи (и как потом добраться до дома, а? Автобус так поздно уже не ходил, а на такси денег не было). А наш продюсер тем временем менял иномарки и хвастался новыми дорогими часами. И приглашал в кабак. А мне хотелось дать ему в морду. Нет уж! Лучше свобода. Как ни странно, работая внештатно, но на кучу изданий, вполне можно нормально и даже неплохо жить. Правда, работать приходиться на износ и времени ни на что не остается. Но хуже всего, что ты никогда не знаешь, когда редактор поставит твой текст – и когда ты в результате получишь деньги. И сколько!
Нормального жилья у меня тоже нет: 12 лет я скиталась по съемным углам и коммуналкам, что сожрало немало моих сил и чуть не отняло здоровье. Но я упорно менялась на улучшение, с меньшим количеством соседей и большей площади все время, без перерыва. Я ездила на просмотры комнат иногда по три раза в день, даже в сессию до и после экзаменов, и ко мне постоянно кто-то приходил. Так, в конце концов, в этом октябре я выменяла себе уже не комнату, а крохотную однушку в пригороде Питера Вертолово. Но это не основное Вертолово, а пригород пригорода, поселок Черная речка (да-да, та самая, на которой смертельно ранили Пушкина – но только здесь эта мутная водная артерия похожа на ручей). Очень надеюсь, что в Черной речке по пьяни не прикончат и меня. Сперва я была просто счастлива (наконец-то отдельное жилье!) – пока не оказалось, что здесь слышимость, как будто нет стен. То есть у меня в самом деле нет значительной части стены, как выяснилось вскоре – там, где со стороны подъезда металлическая коробка со счетчиками (вечно открытая нараспашку, ключ неизвестно где). Со стороны моей комнаты железяку просто помазали штукатуркой. Когда наступит весна, будет
