возле одного из таких бумажных склепов, он увидел нацистскую свастику с надписью «Top secret» . Целый ряд полок был заставлен толстыми, покрытыми пылью стеклянными, плотно закрытыми колбами, в которых виднелись свитки из папируса. Хранилище было огромным и просторным. По нему, казалось, можно бродить бесконечно. Юноша вспомнил совет Ольги. Она говорила, что кровь поможет найти подобную себе. Фраза была весьма многозначна, но сейчас ему в голову пришла одна мысль. Макс достал из кармана складной перочинный нож и снял тряпичную перчатку с руки. Проколов кончик пальца, он капнул кровью на пол и стал наблюдать за образовавшимся маленьким красным пятном на пыльном кафеле. Несколько минут прошло, но ничего не происходило. Вдруг, почувствовав в месте пореза сильное покалывание, он взглянул на палец руки и заметил, что застывшая и свесившаяся на полтора сантиметра капля крови, вопреки закону всемирного тяготения отклоняется в сторону. Макс шагнул в указанном направлении и прошел с десяток шагов. Его рука непроизвольно выпрямилась, а засохшая капля сорвалась и полетела вперед. Застыв темной точкой на пыльном картоне, она словно указывала на то, что ищет ее хозяин. Небольшая коробка находилась среди еще нескольких подобных и заставлена со всех сторон старыми книгами. Взяв ее с полки, юноша снял картонную крышку и взглянул внутрь. Книга, что лежала там, была очень старой, написанной видимо пером. Ее переплет был не похож на гладкие корешки книг, которые соседствовали на полке. Структура покрытия, почему то очень напоминала человеческую кожу. Рядом лежала свернутая вдвое тетрадь. На ее пожелтевшей бумаге виднелись написанные от руки записи на русском языке. Сама книга была, судя по всему на древнегреческом, с которым юноша был знаком поверхностно. В самом конце имелись записи на латыни. На первой странице из папируса было большими буквами написано, видимо кровью, слово, походящее по очертаниям букв на русское «эфеон». В переводе с греческого это значило «воззвания». Времени на перевод не было. Макс, стараясь осторожно переворачивать страницы, попросту перефотографировал их на камеру в телефоне. В лежавшей рядом тетрадке были непонятные списки названий химических элементов и странные рисунки. В конце он обратил внимание на аккуратно написанный стих. Сфотографировав его, он стал читать:
«Сквозь мглу небес не пробиваются лучи. И словно бес тебя в потемки облачил.
Ты на границе двух миров возведена, среди снегов, покрыта льдом, стоишь одна.
Кто сотворил тебя, дал силу разделять, призрачным сторожем два мира отражать.
В одном цветы и травы свежестью влекут – в другом потоки лавы змеями ползут.
Здесь холодно и страшно, и ветра злобный вой. Сторожевая башня, как грозный часовой.
А в блеске стен гранита и холода камней моя душа сокрыта. И я пришел за ней.
Дорогу к башне показала мне луна. И мои волосы покрыла седина.
Огонь холодный бьет насквозь и сушит взгляд. К земле бесплодной прикоснуться был бы рад.
Я вечный странник между небом и землей,
