Хан сделал паузу и отодвинулся, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
– Не знаю, надолго ли меня хватит, генерал, – медленно произнёс он. – Но у меня есть дочь, как вы знаете. Вы – один из лучших наших генералов, солдаты от вас без ума. Что мешает нам основать новую династию – и вполне законную династию, учитывая эту самую пресловутую каплю крови…
Дочь? Я призвал на помощь Формулу, и перед моим мысленным взором предстало раскосое создание необъятных размеров и неопределённого возраста, разряженное в меха, бусы и какие-то немыслимые золотые украшения. М-да, просто иллюстрация из этнографического справочника. Или Париж стоит мессы? Впрочем, о чём это я – никто не собирается здесь особо задерживаться.
Я поклонился.
– Это большая честь, господин. Но сначала нам нужно выиграть битву…
Мамай отмахнулся.
– Битву… Мы выиграем битву, генерал. Однако, с учётом нашего разговора, постарайтесь завтра не особенно лезть на рожон…
Покидая шатёр, я поклонился ещё раз.
Он ни черта не понимает. Какой во всём этом смысл, если мне не удастся хорошенько отвести душу.
Возле моего шатра дожидался старший адъютант. (Возможно, здесь эта должность называется как-то иначе, но как – я, честное слово, не знаю. Во всяком случае, за мной на почтительном отдалении постоянно топчутся человек десять).
– На удивление, нам удалось поймать за окраиной деревни добрую дюжину поселянок. Они молодые и довольно хороши собой, на вид чистые. Я подумал, вы захотите посмотреть, генерал…
Я сделал рассеянный вид.
– Не сегодня, благодарю…. Возьмите их себе, потом отдайте солдатам. Никто не знает, кому из нас удастся пережить завтрашний день.
Адъютант явно пришёл в восторг от моего великодушия и почтительно растворился.
…Поймать-то вы поймали, но кто их сотворил, как бы громко это не звучало? Отличные кадавры, живые на вид, но не более чувствительные, чем надувные куклы – для этих ребят именно то, что нужно.
Видимо, утреннее происшествие произвело на меня уж слишком неприятное впечатление.
Другой кадавр действовал за меня в повседневной жизни, сам я тоже изредка появлялся, – главным образом, чтобы устроить дела своих не слишком многочисленных знакомых. Было бы недопустимым эгоизмом оставить их наедине с угнетающим бытом – сейчас, при моих новых неограниченных возможностях.
Счастье не в деньгах, уж простите меня за трюизм, но кто его знает, что оно такое, это счастье? Особенно, если речь идёт о посторонних, в сущности, людях?
Я не взял на себя смелость играть в Бога и ограничился той самой материальной стороной дела. Всё-таки, неустроенность души значительно легче переносить, имея за ней приличный банковский счёт. Или кучу наличных под матрацем, что на мой вульгарный вкус даже спокойней.
Способы повышения материального уровня моих знакомцев не отличались особой изобретательностью –