– Ты! Самый умный, самый правильный из всех нас! Ты говорил нам об этом же много-много раз! Человек лишь подтвердил твои слова! Мы просим прощения у тебя, о, Громадианец! Сколько времени ты нас терпел! Сколько вынес наших нападок! О! Слава тебе! О! Слава!
Потом они вдруг спохватились и начали водить хоровод вокруг меня! Они пели и дудели! Гвалт стоял такой, что даже Клякса подала голос! Видимо шум ей не нравился.
Громадиане притихли немного. И снова вперед выступил главный Громадианец:
– Спасибо тебе, Коля, внук Михаила Тимофеича, мы не ошиблись в тебе. Ты не зря являешься потомком главного сказочника. В тебе течет его кровь. Кровь сказителя. Мы даже не жалеем, что вынуждены были ждать много лет решения нашей проблемы. Потому что за это время мы стали еще сильнее и еще дружнее. И мы верим, что не зря когда-то наши мудрецы назвали нашу страну – Громадьё!
Сага о котах и людях
Вступление
На улице подмораживало. Ноябрь уже наступал на пятки октябрю. Пришла пора и морозцу. Вернулся я в тот памятный вечер домой поздно, мне не удалось протопить избушку свою сразу, так получилось, что я её истопил лишь перед самой ночью. И чтобы не угореть случайно, я сидел у окна, погасив везде свет. Расположился с удобством на подоконнике (в доме моем, старом очень, необыкновенно широкие подоконники), и любовался спелыми гроздьями звезд, что раскинулись в глубоком, темном и таинственном небе.
А когда пришла пора закрыть печную задвижку, я направился к печи. Задвинув её, я увидел сверчка, моего давнего друга, который выходил из-за печи.
Обрадовался я ему так, что мне и спать расхотелось. Давненько я не видел его. Устроились мы с ним возле исходящей теплом печи и наговорились обо всём по душам. Он мне рассказал о своём житье-бытье, а я о своей жизни поведал.
А потом он вспомнил о записях, им найденных. Им же и переведённых. А записи те содержали в себе жизнеописание одной семьи. Правда семья та была кошачьего рода. Не мне судить, хороша ли та летопись, но сверчок сказал, что переводом он занимался очень долго. И очень надеялся, что ему удалось сохранить в записях тех колорит жизни той семьи. Почерк, правда, уточнил сверчок, не всегда был разборчив, но ему удалось восстановить пропущенные места и непонятные словосочетания.
Сверчок добавил, что он надеется на понимание, но не снисхождение к переводу его. Хотя тут же добавил:
– Ведь у вас, у людей, вооооон сколько переводчиков. Одного Шекспира кто только ни переводил. А тексты у всех переводчиков выходят разные. Так что ты уж пойми меня, что, хоть и будут встречаться неточности, ты пойми, что ведь не только я занимался переводом саг о котовом роде. Ну может и тавтология где встретится, и на это, думаю, ты найдешь причину.
Я удивился:
– А откуда