– Меня зовут Иннокентий Борисович Мишкин, – представился мужчина. – Я муж Марины Мишкиной. Той самой.
Сержант удивленно посмотрел на него. Никакой «той самой» Мишкиной он не знал.
– Писательницы. – Уточнил мужчина.
Писательницы Мишкиной следователь тоже не знал.
– Разве вы не читали?
– Я не читаю бабские романы.
– И правильно делаете. Там, как правило, нет ничего хорошего. Но, видите ли, Марина очень известна. Да вы найдете ее на любой раскладке!
– И что она пишет?
– Детективы. Писала. Она умерла.
– Сожалею.
– Да, несчастный случай. Авто– авто– авто… – голос мужчины задрожал, но он справился с собой и закончил, – авария. Одиннадцать месяцев назад.
– Очень жаль. – Сержант сделал скорбное лицо и посмотрел на часы. Скоро четыре. – Так что Вы хотели?
– Вы смотрели новый фильм – «Хорошо ли ты меня знаешь?» Он сейчас идет во всех кинотеатрах. – Мужчина внезапно изменил тему.
– Нет, – озадаченно, сказал сержант. – Я редко хожу в кино.
– А я смотрел. Семь раз.
«Псих», – подумал сержант.
– А потом я нашел книгу. Это снято по бестселлеру нового английского автора. Очень быстро разошлось и было переведено на разные языки. Я прочел в переводе, а потом нашел в интернете оригинал и тоже прочел.
– И что?
– Это написала Марина. Этот сюжет она придумала семь лет назад, когда только начинала писать, и так и оставила черновик, не стала дорабатывать.
– Вы хотите сказать, что у вас украли рукописи? Гражданин… Иннокентий Борисович, мы не занимаемся делами о плагиате.
– Что? Плагиат? Да Бог с ним! Стал бы я из-за этого…
– Так что же?
– Нет, я хочу сказать, что Марина жива.
Вот тогда сержант Коваленко и понял, что перед ним сидит псих.
– Почему Вы так думаете?
– Это ее сюжет, ее стиль, ее манера излагать материал, в фильме почти все вырезано, но в тексте больше десяти пересказов наших с ней разговоров.
– Совпадение.
– Один раз – совпадение, два раза – совпадение, три раза – закономерность, больше десяти – это уже статистика.
«Ах, дубина ты…», – подумал о себе сержант и кинулся утешать бедного мужа. Вообще-то он был не обязан это делать.
– Вы не верите, что в Англии может найтись другая ба… писательница, с похожим стилем?
– Марина была… не просто талантлива, она лингвист по образованию. Она обожала словесные игры и психологические ловушки, все ее тексты содержали намеки и отсылки к разным литературным формам…
«Попался», – подумал следователь. Четыре двадцать, а я теряю тут время.
– Ну и что? – Уныло спросил он.
– Я провел лингвистический анализ текста. Обоих вариантов – англоязычного и русского. В русском девяностосемипроцентное, а в английском -семидесятипятипроцентное совпадение синтаксических элементов.
– Это много?
– Можете мне поверить.
– Ага… Может, переводчик?
– Молодой человек! Мы с Мариной получили образование до развала системы образования, и уверяю вас – писать по-английски Марина умела!
– Обращайтесь ко мне «следователь»! Какой я вам молодой человек.
– Извините.
– Заключение о смерти у вас есть?
– Да.
– Опознание производили?
– Да. Но там было нечего опознавать.
– В смысле?
– Это был бесформенный кусок металла и тела… мне сказали, что это Марина, но саму я ее не видел.
– Может, вы хотите заявить об убийстве? – с надеждой спросил следователь.
– Нет. Марина жива.
– И только на основании книжонки вы считаете, что ваша жена жива?
– Да.
– Ну а что, если это старый текст?
– Не может быть. Там есть подробности… очень личные подробности – описание дома, наших общих друзей, похода к эндокринологу… ну, в общем, события, которые произошли недавно. И еще. Когда-то мы в шутку, на спор, переводили Блейка. Уильяма Блейка. То место: «в чашечке цветка…» Ну, вы знаете.
– Ага…
– В романе есть место, в котором приводятся оба варианта – мой и ее. Слово в слово.
– Так вы считаете, что ваша жена жива и подает