Она не может просто так убежать из дома. Мама сойдет с ума. А если Полина расскажет, в чем дело, то сумасшедшей сочтут ее. И что-нибудь придумать здесь невозможно.
Да и поможет ли побег?
"Беги…"
Куда?
Иногда, после особенно крупных ссор с мамой, она мысленно, а порой и вслух, грозила уйти. Насовсем, куда угодно. Она даже вполне серьезно обдумывала, какие вещи возьмет с собой; даже записывала в дневнике фразы вроде: "Это в последний раз, когда я терплю такое отношение…"
Но теперь, стоя перед необходимостью сделать задуманное, Полина вдруг осознала, что не может. Бросить маму, удалиться в неизвестность…
– Это безумие, – прошептала Полина.
Только ведь невидимый автор предупреждений, похоже, не шутил. Ей грозит какая-то опасность. И не одной лишь ей, а и людям, которые ее окружают.
Но что толку в побеге? – спросила она себя. Присниться может что угодно, снам расстояние – не помеха. Или все-таки…
– Нет-нет, это безумие, – повторила Полина, доставая из шкафа джинсы и вкладывая в их карман паспорт. – Я никуда не пойду.
Она положила джинсы на спинку стула. Затем выудила клетчатую рубашку с коротким рукавом, развесила ее поверх. Взглянула на получившуюся композицию и добавила:
– Во всяком случае, не сегодня.
5
Ночь выдалась долгой. Полина обнаружила, что не может уснуть. Она лежала в постели, прислушиваясь к малейшим шорохам, и ожидала… чего угодно.
Громко тикали часы. Пожалуй, этот звук был единственным, если не считать редких вздохов спящей мамы, – но девушка продолжала напряженно слушать. Если там, в темноте, что-то начнет происходить…
"И что я тогда смогу сделать?" – спрашивала она себя, однако бросить "вахту" не решалась.
Впрочем, по большей части ее пугала сама возможность заснуть. Кошмар поджидал где-то там, за гранью бодрствования, и Полина это чувствовала. Оставалось лишь бороться по мере своих сил. То есть, не смыкать глаз.
Отчим снова ночевал не дома. Полину его отсутствие мало трогало, а вот мама казалась вечером еще более расстроенной. Ну зачем ей этот скользкий тип?
Девушка знала, что иногда перегибает палку и оценивает отчима через призму собственной ненависти к нему, однако видеть дома почти каждый день пьяную морду, на которой не остается ничего человеческого, ей попросту надоело. И ради чего?
Конечно, сейчас она, пожалуй, сама чувствовала бы себя увереннее, будь он дома, но уж как-нибудь обойдется.
– Обойдусь, – очень тихо, но с нажимом прошептала Полина.
Неожиданно для себя она обнаружила, что ее неприязнь к отчиму способна перевесить даже страх перед кошмаром. Мысль была новой. До сих пор девушка не находила той опоры, которая позволила бы ей устоять против обрушившихся на нее страхов. Может, неприязнь – ненависть – и была тем надежным фундаментом?
На миг Полина ощутила