– Ты это, мужик, – сказал Алексей, – прекращай нас тут баринами погонять, мы все тут равны. Одна беда на всех.
– Понял, ваше благородие.
– Ну, вот, вы гляньте на него, я ему про Ерёму, а он мне про Фому. Ну, какое я тебе «благородие»?
– Прости, барин, неграмотный я. Как надо-то? – Матвейка чуть не заплакал.
– Лёха я! Понимаешь, Алексеем меня кличут. Вот так и называй. Понял? Не барин, не благородие…
– Хорошо, ваше сиятельство, – выпалили Матвейка.
– Ты не доводи меня, Матвей, – нахмурился Лёха и сжал кулаки.
– Так подскажи, барин, как правильно величать-то? – взмолился мужик.
– Так я тебе уже сто раз объяснил. Называй меня Лёхой.
– Нельзя мне так своевольничать, можно и кнута получить…
– Какой кнут? Я тебе что, рабовладелец или помещик? Вот скажи, я похож на помещика?
– Да, ваше благородие, очень похож! – радостно закивал Матвей. – Вылитый наш барин, когда в город сбирается.
– Тьфу на тебя, Матвей, ты точно дурак.
– Точно-точно, барин, дурак, каких свет не видывал, так что ты не серчай на меня. Ладно? Я без злой воли, вот тебе крест! – Матвей перекрестился.
– Да пойми же ты, наконец, Матвей, родной ты мой, нет тут теперь ни холопов, ни бар, ни господ, ни товарищей, – Лёха покосился на делегата, тот следил за каждым его движением.
– Товарищи есть! – возразил Трухин.
– Мыкола, успокойся, – сквозь зубы процедил Лёха, – не мешай мне проводить политико-воспитательную работу, а наши с тобой товарищи остались в двадцатом веке.
– Что за фамильярность? Почему вы себя так ведёте? Вы хотите сказать, что сейчас другой век? – раскрыл рот Трухин.
– Я не знаю, спроси у этого, как его, юного Ярополка, что ли. Он тебе всё объяснит.
– Ярослава, – поправил профессор. – Алексей, а Матвея ты не воспитывай, он сам постепенно привыкнет. Ему сейчас трудно понять твои требования. Веками вдалбливали одно, а тут вдруг ты предлагаешь называть себя по имени. Историю учил? Читал про Салтычиху? У них же это в крови перед барином шапку ломать.
– Учту, – вздохнул Лёха, и, обращаясь к делегату, спросил:
– А ты чего, Колёк, всё портфель обнимаешь? У тебя там что, касса партийная, что ли?
– Здесь очень важные документы, я могу их доверить только компетентным органам.
– А ну дай посмотрю! – протянул руку Лёха.
– Да вы что? Я не имею права. Это документы для ЦК КПСС…
– Дай почитаю! – рассмеялся Лёха.
– Не могу, не имею права, – запричитал Трухин. – За это сразу партбилет на стол…
– Я вот не могу понять, – возмущённо произнёс Лёха, – ты тоже дурак, или придуриваешься? Какие документы, какой ЦК? Посмотри, у нас человек из тридцать первого века пришёл, мы все здесь проспали более тысячи лет.
– Это ещё не известно, – заявил Яр.
– Что? – удивился Лёха. – Ты же сам сказал, что уснул в 3027 году. Пошутил, что ли?
– Нет, – сказал Яр. – Но мы ведь не знаем, сколько я тут спал вместе с вами. Если мы обнаружим