После ужина мы все перебрались в гостиную, где расселись на удобных мягких диванах.
– Котенок, ты не сделаешь мне кофе? ― с улыбкой обратился он к Нике.
– Конечно! ― чмокнув его в щеку, Ника унеслась на кухню.
– Можешь говорить, ― не сводил он с меня глаз. ― Она тебя не услышит.
Даже так? Ну что же, такой поворот существенно облегчал мне задачу.
– И когда ты планируешь ей обо всем рассказать? ― я посмотрела на него в упор.
– Что ты имеешь в виду?
Было видно, что он до последнего собирался стоять на своем. На его лице не дрогнул ни один мускул, а поза источала расслабленность и блаженство.
– Мне вот интересно, ― решила я играть по крупному, ― с каких пор у Лазара появился столь недальновидный родственник.
В яблочко! Алекс мгновенно напрягся, сбросив всю свою напускную расслабленность, и всем телом подался ко мне. Признаться честно, я в тот момент порадовалась разделявшему нас стеклянному столику.
– Что тебе о нем известно? ― голос выдавал его явную заинтересованность в ответе на этот вопрос.
– Что ты имеешь в виду? ― скопировала я его слова и позу.
– Хорошо, ― сдался он, не став дальше продолжать эту игру. ― Что именно тебя интересует? Но в ответ ты расскажешь, что известно тебе.
– Согласна. Почему ты ей не рассказал, кем являешься, и что ваши жизни связаны?
С каждым моим словом глаза Алекса расширялись, ясно говоря о его крайнем удивлении моей осведомленности.
– Боялся, ― как-то сразу сдулся он. ― Я ведь уже без нее не смогу, а она могла мне не поверить или испугаться.
– Как ты скрыл от нее узоры, пока они были черными?
– Иллюзия.
– Если скрывал иллюзией, значит, сможешь и нарисовать их на несколько часов? ― времени на расшаркивания у нас не было, Ника вот-вот должна была вернуться.
– Могу, ― как-то неуверенно протянул он, не понимая, чего я от него хочу.
– Сегодня все ей расскажешь. Дослушай до конца, ― прервала я Алекса, едва он попытался раскрыть рот. ― Она любит и примет тебя таким, какой ты есть, я ее поддержу, не переживай. Создашь иллюзию, снимешь ее через несколько часов. Если она узнает об этом после свадьбы, то примет это как предательство и недоверие с твоей стороны.
– О чем вы тут беседуете? ― раздался голос Ники, едва я успела замолчать.
– О том, что уже слишком поздно и мне пора бы домой.
– Разве ты не останешься? ― огорчилась она.
– Не сегодня, ― обняла я ее, бросив на Алекса красноречивый взгляд, и, увидев в ответ кивок, вздохнула с облегчением.
– Я провожу, ― он поднялся с дивана.