Она заглянула ему в глаза и поцеловала в щеку.
– Может быть… когда-нибудь… Ничто ведь не вечно, правда? – Ханна уселась на носу и положила ноги на перила. – Но не сегодня. Сегодня – ты мой капитан. – Она улыбалась, щурясь на солнце. – И у меня есть для тебя одно задание… Хотя тебе оно, конечно, не понравится.
– Что же это такое?
– Из-под дома сильно воняет.
Эрик закатил глаза:
– Коллектор в туалете переполнен – только и всего. Нужно подлезть под дом и откачать все в сад. Подходящее задание для младшего матроса. Ты ведь меньше меня, верно?
Женщина снова поднялась на мостик.
– В последний раз я видела под домом гадюку… Я подожду тебя здесь, на солнышке. Не забудь прихватить с собой бутылку воды.
Эта гадюка не шла у Эрика из головы, пока он поднимался по лестнице к небольшому летнему дому. Собственно, гадюка – это мелочь, не говоря уже о том, что она могла померещиться Ханне. Но слова о змее напомнили Эрику о вирусе «Мона», который, как невидимая змея, шевелился в крови его жены. Каким-то непостижимым образом он проник в ее организм из революционной системы НКИ[4] «Майнд серф» – изобретения Сёдерквиста. Компьютерный вирус «Мона» заразил живую женщину, и Ханну спасла только антивирусная программа. Иначе она погибла бы, как это произошло с Матсом Хагстрёмом.
Эрик остановился на лестнице и оглянулся в сторону моста. Его супруга лежала на спине, вытянув руки вдоль тела. Шляпа валялась рядом – как лист кувшинки на картине Моне. Лодка легко покачивалась на волнах. Сёдерквист был счастлив. Оба они были счастливы. Потому что получили второй шанс начать все сначала.
Мужчина развернулся и продолжил путь в сторону дома и туалета с переполненным коллектором. Этот туалет – новый, как и лодка, – тоже был идеей Ханны. Эрик ни за что не променял бы на него старый, надежный нужник позади дома. В конце концов, ничто не мешает ему выкупить обратно старое корыто с подвесным мотором. Нужник в обмен на развалюху – это помогло бы им соблюсти баланс между старым и новым.
Халуца, Израиль
Аким Катц лежал, вытянувшись на койке в тесной стерильной камере. Он до сих пор не отошел от наркотиков. Вот уже которые сутки продолжалась эта беспрерывная пытка… Но он все выдержит. Главное – замкнуться в себе. Отыскать внутри себя пространство, в котором можно отгородиться от мира. Боль, страх, отчаяние… Они имеют дело лишь с его смертной оболочкой. Им не добраться до самого Акима, до его души. Потому что она предана Аллаху.
Они могут вернуться когда угодно. Скрежет замка предвещает новые мучения. Катц не помнит, что уже успел им рассказать. У него не было возможности следить за каждым своим словом. Они, конечно, думают, что сломили его, но он-то знает, что победил. Аким понимал это даже своим затуманенным сознанием. Это триумф. В краткие периоды просветления ему удалось сделать невозможное. Он не сдался, даже здесь, под землей. Он ухватился за спасительный трос, каким бы тонким тот ни был. И теперь, даже если ему не удастся