Оглушительный свист пронзает душу, звонкими раскатами переливается детский смех.
Маленький мальчик несётся через пустырь заросший крапивой, озорная ватага ребят преследует его. Он шумно сопит, раздуваются красные щёки, высокие крапивные стебли жалят руки.
Выбиваясь из сил, мальчик пытается оторваться, дыхания не хватает, нога запинается, и он летит в гущу жгучих растений…
Молодой человек сел на постели, со лба скатилась мутная капля, словно змеи Медузы Горгоны, вокруг головы торчали чёрные волосы.
Он глядел ошалело, постепенно дыхание успокоилось, и молодой человек с облегчением упал обратно. Тоскливый взгляд упёрся в потолок, время бежало, но шевелиться не хотелось, похоронной процессией тянулись мысли. Даже не мысли, а воспоминания прежних обид.
Всю жизнь молодого человека преследовали унижения, взять хотя бы его имя – Демид!
Ну, какие нормальные родители так назовут сына? Демид Авдеевич Лабик, можно ли хуже? Демид ненавидел своё имя, и всегда представлялся Димой. Увы, в официальных местах нужно называть настоящее имя, да ещё повторять несколько раз, потому что всегда переспрашивают. Впрочем, фамилия не лучше.
Демид не любил родню и, как только появилась возможность, порвал с родными. Лишь дед вызывал уважение, хотя самого деда он никогда не видел, но по рассказам знал, что старый коммунист был крупный начальник. Возможно, не исчезни старик загадочным образом, иначе сложилась бы судьба внука.
Обделённый силой, по-женски хрупкий мальчик, к физическим нагрузкам Демид испытывал отвращение. Зато хитрость лилась через край, убеждённый, что окружающие жалкие полулюди, Демид, мог обмануть любого. Подобный характер, разбавленный робостью, переходящей в трусость, гарантировал травлю. Люди чувствовали холодное презрение Демида и платили тем же. Будь он смелее, то мог бы, пройдя по головам, добиться многого, но проклятый страх мешал развернуться.
Тёмные вьющиеся волосы, бледная прозрачная кожа, тонкий прямой нос, узкие плечи с худыми слабыми руками… Демид походил на девушку. Ребёнком его часто принимали за девочку, так и говорили: «Девочка ты стоишь в очереди?» или: «Я вот, за этой девочкой», на что он сильно обижался.
Хулиганы считали Демида лёгкой добычей: крупные, похожие на детёнышей гориллы, мальчишки отбирали деньги, вертлявые, как мартышки, ровесники постоянно обзывали, частенько школьные будни, для него, заканчивались тумаками.
Отец нередко, за собственную трусоватость, вымещал на сыне злобную обиду, мать думала лишь о себе, родной дом казался чужим.
Много размышляя, Демид пришёл к выводу, что трусость их семейная черта, и его давно мучил вопрос: «Передаётся ли трусость по наследству?»
Окончив школу, юный Демид поддался уговорам знакомого и отучился в ПТУ по специальности «сварщик». Однако несколько месяцев работы на заводе окончательно убедили – физический труд не для него.
Он забросил корочки сварщика и сделался