Были среди посетителей и такие – это касалось и некоторых наших сотрудников, – кто мог легко обходиться без котов. Кому-то больше нравились собаки, а кто-то в принципе был равнодушен к животным. Кроме того, встречались и случаи гатофобии – боязни кошек.
Еще нам приходилось тратить немало времени на то, чтобы разъяснять посетителям, что ни один пенни из денег налогоплательщиков не пошел на уход и содержание животных и что мы с Ивонн платим за все сами. Тем не менее знали об этом, конечно, не все. А кто-то, может, просто предпочитал нам не верить. Как-то раз один местный житель прочитал газетную статью, где сообщалось о бюджете округа на текущий год, и увидел отдельной строкой «мелкие статьи расходов» (прим. переводчика – pet. cash). А он подумал, что это деньги на животных, и тут же воинственно настроенные активисты отправились в администрацию округа. Бухгалтеры-ревизоры посчитали, что это дико смешно, и мы согласились с ними, когда нам позднее рассказали эту историю.
В другой раз кто-то вызвал службу по контролю за животными, потому что им показалось, что мы изуродовали котам уши.
Была еще одна непонятная идея о том, считать ли Бейкера с Тейлором частной собственностью или «общественными» котами. В каком-то смысле они принадлежали всем, как утки в парке, которых любят кормить прохожие. Конечно, в наши дни домашние животные по закону считаются частной собственностью, хотя большинство людей относятся к ним как к любимым членам семьи.
Насколько я понимаю, Бейкер и Тейлор принадлежали Ивонн и мне. Но все обязанности по уходу за ними легли в первую очередь на меня. Я оберегала котов, подобно матери-львице, ровно так же, как и двоих своих детей, которые теперь уже выросли. И если бы Бейкер и Тейлор стали причинять посетителям неудобства, я бы забрала их из библиотеки сама, не отдав никому.
Как и я, коты могли временами раздражать некоторых посетителей, специально или нет. Бейкер в особенности, так как львиную долю времени он проводил, занимаясь подхалимажем. В этом смысле я всегда считала его скорее собакой, чем кошкой. И хотя мы старались не произносить этого в присутствии посетителей, между собой мы называли Бейкера Библиотечной Потаскухой, так как он был абсолютно свободен в своих предпочтениях. Любой, кто начинал гладить его, становился объектом манипулирования. Кот любил сидеть на раскрытых книгах, журналах, газетах, забирался в большие дамские сумки или разваливался под ногами, так чтобы люди не могли встать и вынуждены были гладить его.
Однажды из-за своего пристрастия к дыне Бейкер чуть было не попал в беду. Я работала за абонементным столом, когда из зала для совещаний выбежала женщина с раскрасневшимся лицом.
– Ваш кот пытался наброситься на меня! – выкрикнула она, с трудом дыша.
Я