Анжелика продолжала твердить «нет». Перед ней возник Меццо-Морте, алжирский адмирал, в своем золотом камчатном одеянии; она вновь слышала его слащавый смешок, когда он произносил: «Человек по имени Джеффа эль-Халдун умер от чумы три года тому назад», и она понимала, что именно с того момента стала терять надежду. Она представила себе тело повешенного брата, раскачивающееся в вечернем сумраке напротив Версаля. Припомнила обращенное к ней грустное и прекрасное лицо своего второго мужа, Филиппа дю Плесси, перед тем как он ушел, чтобы броситься под вражеские ядра.
Прощай, душа моя, прости,
Любовь моя и мука!
Исполним волю короля,
Нам суждена разлука.
Король забрал у нее все.
Она отрицательно покачала головой, и ее непослушные волосы, выбившиеся из прически, сделали ее похожей, несмотря на чеканный профиль королевы, на маленькую девочку с обочины ухабистой дороги, отвечавшую надменным отказом на просьбы управляющего Молина.
Наконец она заговорила и постаралась объяснить, почему был необходим этот отъезд. Она не раскрывала причины, но во фразах проскальзывало слово «он»:
– Вы понимаете, Молин, я не нашла его. Теперь, может быть, он действительно уже умер… От чумы или от чего другого… На Средиземном море так легко умирают…
Она задумчиво покачала головой и тихо завершила свою мысль:
– А также и воскресают!.. Не важно. Я ничего не добилась. Я пленница.
Словно изгоняя навязчивое видение, она провела по глазам все еще полупрозрачной рукой без колец, ставших слишком большими для исхудавших пальцев.
– Понятно, что мне никогда не забыть Восток. Все, что я там пережила, постоянно стоит у меня перед глазами. Это как пестрый персидский ковер, по которому так приятно ходить босиком. Могу ли я согласиться на то, чего ждет от меня король? Нет. Могу ли вернуться в Версаль? Нет. Меня начинает мутить от одной лишь мысли об этом. Опять опуститься до этого кудахтанья птичьего двора, до пересудов, интриг, заговоров? Вы просто не понимаете, чего от меня требуете, Молин. Нет ничего общего между тем, что я сейчас чувствую, кем я стала теперь, и тем существованием, на которое вы хотите меня обречь.
– Однако у вас нет иного выбора, как подчинение или бунт.
– Я не согласна на подчинение.
– Тогда бунт? – парировал он иронично. – И где же ваши войска? Где оружие?
Казалось, его сарказм не задел Анжелику.
– Однако существуют вещи, которых при всем своем могуществе боится даже король: это сопротивление крупных сеньоров и враждебное отношение провинций.
– Эти события начинают беспокоить королей только после того, как прольется море крови. Мне неизвестны ваши намерения, но