В восемь утра машина офицера Абвера подъехала к зданию бывшей школы, здесь располагался аппарат Гестапо.
Приятели очень обрадовались долгожданной встрече и приступили к распитию ароматного кофе. Дружеская беседа длилась более часа.
После этого Ганс поинтересовался:
– Как у тебя дела с набором будущих подчиненных?
Бруно, допивая вторую чашку, спокойно ответил:
– Вот хотел начать с вашего небольшого лагеря, но слышал, будто партизаны перебили много немцев и основную часть пленных освободили?
– Твоя информация верна процентов на семьдесят, так как многих бежавших наши солдаты застрелили при попытке к бегству и вернули их обратно. Кроме того, удалось поймать одного русского разведчика…
– Слушай, покажи мне всех арестованных. Может, удастся найти интересные экземпляры?!
– Да без проблем. Построить в коридоре перед моим кабинетом или пойдешь в подвал? – уточнил Гринвальд.
Штурмбанфюрер решил ознакомиться с пленными внизу и в сопровождении нескольких местных полицаев спустился по лестнице.
Через пару минут красноармейцы стояли в длинном коридоре сырого подвала. Бруно не спеша ходил перед русскими, затем произнес длинную речь о выгоде для арестованных, если те станут служить великому Рейху.
Шаг вперед сделали лишь два человека. Автоматчик увел их наверх. Сказав еще несколько слов, Мюллер собирался уходить, но его взгляд остановился на молодом парне, стоявшем с краю. В этом высоком немного худощавом человеке он узнал сына своего хорошего товарища Игоря Крапивина из Советского Союза.
Колька сразу понял, кто есть кто, но не стал подавать виду. Вдруг тот не захочет вспоминать прошлое и общаться с ним.
Штурмбанфюрер обладал прекрасной памятью и моментально принял нужное решение, приказав охране увести советских бойцов в камеру и оставить их наедине с Николаем.
На немецком языке офицер Абвера поинтересовался:
– Какими судьбами, мой юный друг?
– Так получилось, дядя Бруно.
– Не ты ли тот партизан, который уложил большую группу немцев и полицаев, прикрывая отход своих?
– Да, это был я, – подтвердил разведчик.
– Как мать, как отец? – продолжал расспросы Мюллер.
– Отца арестовали прямо перед войной, а мы с мамой едва успели уехать из города, иначе и ее бы посадили тоже.
– Поэтому вы и не приехали в Германию? А мы с Нойнером вас ждали…. Слушай меня внимательно, у нас мало времени, и я постараюсь тебе помочь, только делай все, что я скажу. И поверь, это не будет никаким предательством…
Через полчаса заместитель разведшколы беседовал с Гринвальдом в его уютном кабинете