Он просыпается и перехватывает мою руку. Улыбается.
– Здравствуй, Пряничная девочка.
– Привет, мальчик с дохлой Ratte на поясе.
Он хмыкает.
– Я лет с девяти перестал носить крыс на поясе. Мода поменялась.
– Чего ты разлегся тут? День на дворе! Я принесла вам с мамой еды. – Достаю из рюкзака контейнеры. – Картофельный салат и жаркое. Где, кстати, твоя мама?
– На работе. Ее выходные должны кончиться только завтра, но она не хочет сидеть дома.
– Как она?
– М-м-м… Не считая того, что периодически зовет меня Глебом, более-менее. Держится.
– Пойдем уберем еду в холодильник. Скажешь маме, что это ты приготовил. А еще… – Я осматриваю комнату, больше напоминающую минное поле. – Нам нужно убраться. А после того как уберемся, пойдем гулять. И не спорь – там хорошая погода.
Но Кит не спорит – хотя я приготовилась к тому, что его придется долго уговаривать.
Подметаю с пола обрывки бумаг и какие-то шкурки. Кит протирает пыль.
– Ты что, все эти несколько дней так и просидел дома? Судя по мусору, ты тут надолго законсервировался. Надо было прийти к тебе раньше… Тебе нужно выходить из дома, общаться с друзьями.
– У меня больше нет друзей. Кроме тебя.
– Не говори глупостей. Как же Архип?
– Я не видел его со дня взрыва. И не хочу видеть. И ты знаешь почему. Ханна… – Он мнется. Я сжимаю губы – знаю, о чем он сейчас спросит. Ответ на этот вопрос я тщательно заучила. – Что он сделал тебе там, на барже? Я должен был спросить раньше, и спросил бы, если б не взрыв…
Я сосредоточенно выметаю пыль из угла. Стою спиной к Киту, но чувствую, как он наблюдает за мной.
– Ханна?
Я глубоко вдыхаю, поворачиваюсь к нему с улыбкой на лице. Подхожу близко и обнимаю за плечи.
– Он ничего не сделал мне, Кит. Не посмел сделать. Он хороший друг тебе, не смей его терять. Тебе нужно к нему. Не смей рушить вашу дружбу из-за девчонки.
Я слышу, как он выдыхает от облегчения, – разгладились хмурые морщинки на лбу, стерлись с лица тревога и беспокойство.
– Как же я рад это слышать… – шепчет он.
А я улыбаюсь, пряча за улыбкой свою тайну.
Я много думала об этом…
Теперь, кроме Архипа, у Кита нет опоры и поддержки. Осторожно провожу пальцем под его носом, вытирая маленькое пятнышко крови. Эта кровь сначала пугала меня, теперь она идет почти постоянно и, как бы глупо это ни звучало, стала какой-то изюминкой его лица, как у других – родинки или веснушки. Лучше бы у него под носом была огромная жирная бородавка – даже ее я смогла бы полюбить. Ведь от веснушек, родинок и даже уродливых бородавок не падают в обмороки. И не защемляется что-то в мозгу до кратковременной потери памяти.
Теперь, как никогда, Киту нужна поддержка Архипа.
Зарываюсь пальцами в волосы Кита. Наконец-то спустя столько времени снова наступила короткая пора беззаботной влюбленности.
– Я люблю тебя.
– И