Старость – это надолго. Эмиль Коста

мимо двери монахи прошли к кухне. Только тогда доктор разрешил слуге отложить книгу.

      Выйдя во двор, они едва не столкнулись с братом Модестом. Раскрасневшийся, шумно дышащий толстяк в одиночку брел по галерее.

      – Ну и жара! – пожаловался он доктору, останавливаясь, – Семь потов сошло, пока забрался на эту проклятую колокольню – пришлось зайти к себе переодеться. Надеюсь, к вечеру получше будет. На западе как будто тучки видны.

      – Я не удивлюсь, если будет гроза… Все-таки не самое разумное решение сделать вас звонарем.

      – Безумное решение. Это меня прикончит когда-нибудь. Вот тогда они попляшут с похоронами, – хохотнул брат Модест, похлопав себя по неохватным бокам, – Не будем о грустном. Сегодня на ужин жареная курочка, а после с удовольствием поболтаю с вами у огонька. И еще будет очень здорово, если ваш слуга натаскает воды. Ему это точно по силам, а с меня яблочный пирог.

      – Он с радостью поможет, – ответил доктор, увидев, как загорелись глаза Лу при известии о сладкой выпечке, – Что касается вечера, я с не меньшей радостью проведу его на кухне. В монастыре это, пожалуй, самое уютное место.

      – Не представляете, как я рад это слышать. Хорошую компанию здесь не найдешь. Брат Рикардо, безусловно, замечательный слушатель, но мне все же хочется слышать голос собутыль… собеседника хоть иногда. Да и помощи по кухне не дождешься: он слишком изнурен работой в саду.

      – Я слышал, брат Рикардо не ест мясного?

      – Совсем нет, только растительная пища. Это при его-то работе – потрясающая сила духа! Я бы так не сумел.

      – Я б помер за неделю, – буркнул Лу.

      Толстяк окинул его взглядом и рассмеялся:

      – Если бы можно было делать ставки, я бы сказал: за три дня. Такому богатырю нужно много еды. Мой брат мог съесть целого козленка после охоты. Я сам одолевал не меньше половины в молодые годы, да еще полбочонка доброго вина… – вспоминая былое, монах зажмурился от удовольствия, – Не будем же задерживаться и направим наши стопы в трапезную. Поверьте, похлебка со свежим хлебом и монастырский сидр ненамного хуже.