К Дубобабу был привязан драконозавр. Такой весь из себя нездешний, городской, от раззолоченной уздечки и дорогущего седла с клеймом «Ник Кожемяка и сыновья» до высокомерного выражения морды. Мунина аж передернуло. Но самое главное – входная дверь была заперта изнутри, и, судя по доносящимся откуда-то сверху ахам и вздохам, в ближайшие несколько часов никто ее открывать не собирался. Подергав немного за шнурок дверного колокольчика и не дождавшись эффекта, Великий друид грозно пообещал дать дуба и вновь обратился вороном.
Все окна тоже оказались закрыты. Наглухо. Даже окно в его рабочем кабинете, в который посторонним входить вообще категорически воспрещалось.
Спустившись обратно на землю и выпалив витиеватое ругательство, подслушанное у М'Чуринга, когда достойный подвижник пытался выбраться из-под арбузов, Мунин зловеще произнес: «Ну погодите же!» – и принялся колдовать:
Гидрид, сульфид,
Нитрит, пестицид!
Хлорофилл и перегной!
Друг за дружку встань горой!
Будем дерево качать,
Недостойных выгонять,
Призываю от души:
Ну-ка, дерево, пляши!
Сначала не происходило ничего. Потом ветви Дубобаба вздрогнули, зашелестели листвой, из земли показались могучие корни, и лесной исполин, поскрипывая, пустился в пляс. Мунин злорадно потер руки, услышав, как сладострастные звуки наверху сначала смолкли, а потом сменились воплями ужаса.
Через несколько мгновений распахнулось окно и показалась растрепанная голова девушки.
– Дядюшка Мунин! Прекрати!
– Ась? – Великий друид приложил руку к уху, мастерски изображая глухоту. – Чего?
– Хватит!
– Ничего не слышу!
Еще через пару минут широко открылась дверь и из нее кубарем выкатился молодой человек. Весь его костюм составляли щегольские кружевные подштанники, надетые задом наперед. Мунин отвесил незваному гостю изысканный поклон. Это окончательно добило незадачливого любовника. Влетев на спину очумевшего от ужаса драконозавра, парень что было сил всадил ему пятки в бока и погнал прочь. Вслед ему несся издевательский смех Великого друида.
Полюбовавшись немного на позорное бегство пришельца, Мунин вытер набежавшие от смеха слезы, в последний раз хрюкнул: «Ох, дуба дам!» и прочел контрзаклинание:
Хватит, деревце, скакать!
Хватит корни задирать!
Наплясалось? Ныне стой,
Словно лист перед травой!
Подождав, пока его живой дом вновь станет неподвижным, Великий друид степенно поправил на плечах плащ и ступил на порог.
Разумеется, после пляски внутри царил полнейший разгром, но даже такого аккуратиста, как Мунин, это не особенно смущало. Во-первых, игра стоила свеч, а во-вторых, он точно знал, кто именно всю ближайшую неделю будет наводить здесь порядок.
– Здравствуй, дядюшка