Все свои опасения Робин поверял Виллу, но утаивал от Марианны. Покидая Шервуд, он обещал ей мирную и спокойную жизнь в Веардруне. Но, кроме обещания ей, он дал слово и самому себе, что не позволит больше ни себе ни кому бы то ни было снова втянуть ее в жизнь, полную опасностей. И как же она запротестовала, едва поняв, что он потихоньку отстраняет ее – от многих – если не дел, то знаний о происходящем! А что он мог открыть ей? Что именно он и представляет главную угрозу ее спокойствию?
Но какие бы перемены ни произошли, как бы судьба ни сложилась в будущем, он всегда был свято уверен в одном: у него есть Марианна, и вся она – мыслями, чувствами, телом – принадлежит ему одному. Служение долгу, крепкая дружба с братом, любовь к дочери и неизбывная любовь к Марианне составляли стержень его мироздания. Именно вера в Марианну и лишила его сдержанности, когда она в пылу ссоры сначала отказала ему в своей любви, а потом в лицо пригрозила изменой. Взывая к рассудку, он мог тысячу раз напомнить себе, что Марианна и в мыслях не изменяла ему, но разум оказывался бессилен перед гневом, который охватывал Робина снова и снова, заставляя всплывать в памяти ее злой голос и беспощадные слова.
Да, она была права в том, что не первая пригрозила нарушением обета верности. Да, он не был справедлив. Но все эти доводы не могли одолеть его гнев. Никому и никогда он не отдавал себя так, как отдал ей, никого так не любил, как ее, никому не посвящал столько своей души. И что он получил взамен, всего лишь позаботившись о ее жизни? Пощечину, когда она все, что он ей давал, швырнула ему обратно, как если бы сказала, что не нуждается ни в его заботе, ни в любви, ни в нем самом. И он, оскорбившись до глубины души, сам ответил ей пощечиной, ударил ее и не мог простить этого ни себе ни ей.
Артос не выдержал молчания хозяина и, неслышно ступая мощными лапами, подошел к Робину и просунул ему под руку острую волчью морду. Робин погладил его, потрепал по ушам, и пес с довольным вздохом улегся возле его ног.
Для Артоса день сложился крайне неудачно. Гордившийся своим охотничьим искусством, пес то и дело поднимал оленей, делал стойки на мелкую живность. Но когда хозяин за все утро так и не сделал ни одного выстрела, волкодав обиделся. Понурившись, он побрел за Воином и только угрюмо огрызался, если вороной нечаянно задевал его хвостом по голове.
Робин не обращал внимания на недовольство верного пса. Он думал, как ему помириться с Марианной после вчерашнего