Уходя, ночной мотоциклист подмигнул спасенной от осквернения хозяюшке, мол, пока, пока, скоро встретимся, Полина.
Полина отыскала свободное место в зале ожидания, присела отдохнуть. Неужели целую ночь придется сидеть на вокзале? Она посмотрела на часы. Прошел всего час, как сошла с несчастного поезда, а в ногах появилась такая страшная усталость, словно шла от тетки пешком все полторы сотни километров. Ужас какой-то! Все-таки мерзавец Олег, раз так цинично с ней обошелся! И чего теперь стоит его обожание, эти утренние ужимки и собачья преданность в лживых глазах? Он свинья, поросёнок, который никак не может нажраться своей любимой водки, да чтоб ты ею залился совсем!..
Зал ожидания притих. Вокзальная жизнь после полуночи не прекратилась вовсе, однако спешки, толкотни и шума заметно поубавилось. Вялые пассажиры, в основном транзитники, делавшие здесь пересадку, бродили под объективами видеокамер наблюдения, тихонько переговаривались, читали, разгадывали кроссворды, дремали, жевали – это были обычные занятия людей, вырванных из своей среды обитания, вынужденных коротать время в ожидании поезда всяк на свой манер.
Мимо расстроенной Полины дважды продефилировал молодой мент со скворчащей рацией на ремне. Милиционер был худой, прогонистый, как жердина, свободный ворот его форменной рубашки свободно болтался на шее. Тощий парень, как уловила Полина по нечаянному взгляду стража порядка, с азартным любопытством поглядывал на нее, в его желтых зрачках назревал некий вопрос к пассажирке.
Рядом раздался шелест разворачиваемой бумаги и послышалось усердное сопение.
Полина повернула голову, посмотрела на соседку по сиротской скамейке. Пожилая женщина лет пятидесяти, крепкая телом, деревенская, судя по добротной, но давно вышедшей из обихода одежде, видно, сильно проголодалась, намотавшись по городу. Бывшая колхозница достала из бездонной сумки вареную курицу. Развернула бумагу и, положив тушку себе на колени, стала рвать на куски сильными руками. Тут же толстые ее пальцы заблестели от жира. Наткнувшись на взгляд Полины, которая была близка к обмороку после увиденного, женщина, однако, истолковала его на свой лад, подумав, что соседка голодна. И совершенно бескорыстно она протянула Полине огромную ножку запеченного по-домашнему бройлера с раскоряченной белой костью.
«Какая гадость!» – ужаснулась Полина. Она почувствовала, как лицо заливает краска, как трудно стало дышать, быстро вскочила с лавки и кинулась на улицу.
Глотнув свежего воздуха, Полина подошла к каменной колонне и стала к ней спиной. Достала сигарету и попыталась прикурить. Спички шипели, исходили вонючим дымом, но не загорались. Ну, что сегодня за оказия такая, ну, прямо, ничегошеньки не получается! Полина в сердцах швырнула