в оттенках твоего мерцания.
когда ты уходила – бетонные коробки построек жеманно оделись в дождь. проспекты лизали губами лужи, этажи кидало в шизофрению, подворотни в дрожь.
потом как валидол, вроде выглянуло солнце. честно, плохо помню этот день. позже понял
за тобой ушел и я,
а здесь,
заделалась в поэты
моя больная пустая тень.
ее глаза. я в них успел заметить хаос, смесь железа и зеленого болота. я лип дыханием в твои скулы
и жду тебя
как ждут луну глаза койота.
поэт. весь в ртути. мне двадцать четыре. и да, нелогичен. ты скажешь: «разве нам по пути?». улыбнусь, угощу десертом клубничным.
ты просто
глубже потрогай мне душу. предложи сходить покурить. давай босыми походим по лужам, оформим чувства хотя бы в кредит.
песочная шея. ты мой июль, моя иссия.
за обоями теплых тонов всего лишь холодные стены. и в ряд застроенных бетонных домов
люди умирают, люди теряют друг друга.
вдоль тротуаров
облизанных утренним ливнем, важно плетутся больные мечты. человек сходи на смену
и закончи день дешевым пивом, чтобы дотла себя сточить.
у вас поцарапаны души, и мысли теперь в крови.
я знаю, чем вас утешить-
просто любите по любви, не думая, что это значит.
ступени подъезда как кости на теле, обмотаны тканью теплых людей. каждую ночь сон в холодной постели, мы стали бесспорно немного грубей.
мы стали слишком серьезны, чтобы любить. мы снова в болоте дурацких событий. твои локоны ветер срывает, срывая нашу красную нить.
конечно, однажды мы станем взрослее. раскидает судьба по разным мирам. ты просто поймешь насколько с ним пусто, а я не забуду достроить наш храм.
мокрое сердце, выжженная грудь, наши потерянные лица. ты мой Освенцим в платье из мук.
длинная ночь, бессонное утро, все слишком просто-
ты моя карма пьяного стука.
странные люди, ненужные старые мысли. ты моя сладость с оттенком хичкока.
белый потолок, влажные женщины. я не один,
только хули вот толку.
в постели-
она чуть проще проститутки, не знает много поз и стонет тише. я в прокуренной квартире
коротаю уныло сутки, закрываю уши
чтобы без нее тишину не слушать, и перепонки рвут немые стуки.
я тебя случайно скушал.
она не любит пить что покрепче, ненавидит «волка» Стейнбека. ее медовые зрачки – мой тлен и кича, на решетках ее запах, держу тебя за плечи.
наложи на сердце снимок
или выжги. я тебя искал
еще во времена бетонных дней
в этой неправдивой жиже.
и не нашел,
теперь не те мне стали ближе.
пыль на подошве старых кед. за спиною сумка. В ней Кафка и черный чай. у тебя с Москвы на вечерний билет. я здесь немного без тебя одичал.
я взволнован