– Будешь печальным, – ответил тот. – И не думал не гадал, что в такую кашу попаду когда-нибудь. Слышь, царь посылает меня с посольством в зарубежные земли: в Гишпанию да к французскому королю по его великому, цареву делу.
– Вот напасть-то! – хлопнув руками о полы, воскликнул Андрей Романович. – А я было к тебе сватом: отдай свою Настасью за моего Романа.
– Ну? – радостно воскликнул Потемкин. – Вот как сладилось. Только как же теперь-то?.. Свадьбу-то играть некогда: царь велит не мешкая ехать в посольстве, потому дело спешное…
– Уж и не знаю как, – безнадежно разводя руками, сказал Андрей Романович. – Как же так: стало быть, и делу нашему крышка тут будет?
– Не крышка, Андрей Романович, а задержка маленькая выйдет. Пока не вернусь из-за рубежа, ничего поделать нельзя.
Андрей Романович грустно поник головой: судьба и тут преследовала их.
– Только как же быть с Романом-то? – озабоченно сказал Потемкин.
Ему очень не хотелось, чтобы добытый с таким трудом жених дочери ушел из его рук. А тут приходилось уезжать на долгое время, может быть, на год или два. Кто знает, что может в это время случиться. Быть может, Яглины найдут себе какого-нибудь другого, нового «милостивца» и обойдутся без него. Тогда прощай жених для Настасьи!
И стал он думать, как бы устранить это препятствие.
«А… Надумал!» – наконец мысленно воскликнул он, вспомнив про что-то, и обратился к Яглину:
– А что, Андрей Романович, ведь, кажись, твой Роман знает язык немцев?
– Как же! Завелся у него в Немецкой слободе дружок один, сын лекаря Мануила. Ну, пока мы этот год в Москве жили, он частенько ходил в слободу, там и навострился по-немецки говорить, латинский язык выучился читать. Я не запрещал, греховного тут ничего не видя: пусть, мол, его забавляется, коли это ему нравится.
– Ну, вот, вот!.. – воскликнул обрадованный Потемкин. – Такого нам и надо в посольстве. Толмачом быть он годится. Отпускай его, Андрей Романович, с нами.
– Кого? Куда? – спросил ничего не понявший Яглин.
– Да твоего Романа с нами, за рубеж. Будет он при посольстве состоять.
– Романа? За рубеж? Да что с тобою, Петр Иванович! Как же это я единственного сына пущу от себя бог знает куда? Нет, нет! На это нет моего согласья.
– Да ты пойми, Андрей Романович, ведь это ему же лучше. Узнает про него царь, что он в посольстве толмачом состоял, посадит его в Посольский приказ. Подумай, какой он человек-то будет! А уж я для своего зятя разве не похлопочу?
– Так-то так, а все-таки – за рубеж… Это ведь только сказать легко…
– А что он здесь-то с тобою станет делать? Объедать тебя только. А там, в посольстве-то, ему и кормы пойдут, и государево жалованье. А до моего ведь приезда дело твое не двинется. Стало быть, он здесь бесполезен будет…
Долго колебался Яглин. Роман же, напротив, был рад побывать в чужих странах и посмотреть там на разные диковинки, про которые ему немало рассказывали немцы из Немецкой слободы.
Как