Во время моего ночного дежурства я мог заметить, как ветер быстро падал и, наконец, совсем утих. При температуре +7° [–14 °C] атмосфера была почти удушливой. Температура и сегодня продержалась довольно высокая. Я ходил смотреть трещину, у которой неделю назад мерили глубину. Тогда она была шириной в несколько футов, подернутая тонким льдом; теперь края ее сошлись, выдвинув острую гряду торосов в 3–4 фута вышиной. Выдвинувшийся край льда имеет дюймов 18 в толщину, конечно, вследствие теплой погоды.
Вторник, 25-е, и среда, 26 июля. Эти дни записывать положительно нечего. Жизнь протекает спокойно и однообразно. Все здоровы. Никто не выказывает скуки или удрученности. Лошади, по-видимому, здоровы и бодры, как никогда; за двумя-тремя исключениями, то же можно сказать о собаках.
Свет быстро прибавляется. Сегодня (среда) в полдень было очень хорошо. Воздух совершенно прозрачный. Все очертания Западных гор проступают на горизонте, словно нарисованные очень нежной кистью.
Четверг, 27-е, и пятница, 28 июля. Тихо. Небо розовеет. Свет заметно прибывает. Никто из нас не хандрил, однако приближение светлых дней вызывает у всех истинно праздничный подъем духа.
Веселое настроение нашей компании никогда ничем не затмевалось. Дружеское, благодушное взаимное подтрунивание, установившееся с первых же дней, не прекращалось, как не ослабевал и вдохновляющий нас энтузиазм. И то и другое пережило угрюмые, трудные зимние дни, и с приближением весны воспрянуло со свежей силой. Если и бывали минуты пессимизма, когда, казалось, предвиделось ослабление этих добротоварищеских уз, то теперь таким опасениям нет места, как нет места и сомнению в том, что мы вносим в нашу работу единомыслие и готовность к взаимопомощи, небывалые в этой области труда. Такой дух должен помочь нам превозмочь все трудности. Это – доброе предзнаменование.
Суббота, 29-е, и воскресенье, 30 июля. Два спокойных дня, температура низкая – в пределах –30° [–35 °C]. Только изредка налетает порыв ветра и дует несколько минут. Исчезла одна из наших лучших собак, Жулик. Боюсь, что его загрызли другие собаки и что мы его больше не увидим, а только найдем его окоченелый труп, когда станет светлее. Мирз не думает, чтобы собаки напали на Жулика, а полагает, что пес попал в какую-нибудь трещину или тюленью прорубь. Во всяком случае, по-видимому, придется примириться еще с одной утратой. Ужасно досадно.
Сегодня Гран по моей просьбе ходил на мыс Ройдса и даже дальше посмотреть, сколько открытой воды.
Насколько я понял, он прошел полпути до мыса Бэрд, пока дошел до тонкого льда. Лишь в 5–6 милях за мысом Ройдса лед все еще крепкий и покрыт нанесенным ветром снегом. Это – крайняя неожиданность. В первый год экспедиции на «Дискавери» лед непрерывно вскрывался позади Ледникового языка; во второй год нашего пребывания лед вскрылся у мыса Ройдса совсем ранней весной, едва ли даже не зимой. В год прибытия «Нимрода» лед за мысом Ройдса редко когда бывал крепким. Это