Сказала, что мало овощей и много макарон. Заменили в нужной пропорции. Редиски насыпали – кушай, девочка, только не худей! Неужели жандармы столько едят? Вот куда идут деньги налогоплательщиков!
Следственный изолятор в Немецкой слободе выглядел неприметным. Старинный дворец, вокруг липовый парк. Над землей возвышались два этажа: приемные, гостиные – полная реставрация. А вниз еще 12. Лифты, телепорты, вакуумные двери. Арестанта точно запечатывали. Джинн в бутылке! Только что сургучом пробку не заливали.
Варя пробралась сюда по специальному пропуску.
– Хотите сдать задолженность, мадемуазель Волкова? – Коренева предпочитала шутить.
– Я вот вам принесла… – Девушка начала выгружать из сумки апельсины, брусничный сок, конфеты.
– Здесь отлично кормят, – остановила ее профессор. – Ваш отец заботится о залетевших в его сеть птичках. Жаль, я вас не послушалась. Теперь вот пролеживаю бока.
Волкову покоробило это отстраненное «вы». Ведь они давно были накоротке.
– Тут что-то не так. – Варя, не дожидаясь приглашения, села и взяла Кореневу за руку. – Ведь я знаю, что вы не виноваты.
– Виновата – не виновата. Какая разница? – вздохнула Елена. – Был бы человек, статья найдется.
– Мой отец будет с вами говорить.
– Зачем? – ужаснулась Коренева. Она терпеть не могла неловких ситуаций. Когда-то Кройстдорф просил ее помощи, но не получил. Вернее, не знает, что получил.
– Знает, – покачала головой Варвара. – Я ему все рассказала. И вы расскажите. Мой папка, он очень добрый и всем помогает…
– Если бы он всем помогал, – вяло возразила Елена, – то здесь не было бы двенадцати этажей.
– Да они почти все пустые. – Девушка не знала, как уговорить профессоршу. – Ведь вы о чем-то догадываетесь, что-то помните. Программа была вшита в файл с вашими фотографиями из Лондона.
– Даже если я скажу правду, – Елена помедлила, – кто поверит, что я не знала, какого монстра везу?
– А вы знали?
Коренева закусила губу.
– Мне показалось, что файл утяжелен дополнительной информацией. Но я не придала этому значения. Подумала, картинки «тяжелые», слишком качественные. – Она отвела глаза. – Я же рассеянная, все время думаю о другом.
– Скажите ему, – повторила Варька. – Не закрывайтесь. Он не ударит.
Проводив гостью до двери, Елена вернулась к окну. Хорошо быть 18-летней дурочкой и верить, что за тебя отвечает кто-то добрый и сильный. Кто-то, кто всегда на твоей стороне и в нужный момент спасет. Но когда тебе 34, ты уже знаешь, что должность поглощает лучшие намерения. А сейчас должность отца мадемуазель Волковой требует