А сердце жалобно частит под платьицем,
И очень хочется пожить еще.
Дон Кихот
Подлатал он латы,
Медный шлем почистил:
– Жизнь, почто подла ты?
Падаем, как листья
В день осенний хмурый,
Серый и короткий.
Продырявят шкуру —
Улыбайся кротко.
Бьют – терпи и помни,
Люди – просто люди,
Словно глины комья,
Им ли знать, что будет?
И поговоривши
С верным Россинатом
Позабыл он вирши,
Надевая латы.
Едет еле-еле,
А вдали синеет,
Словно прыщ на теле,
Замок Дульсинеи.
Мох сползает
Мох сползает на землю со старого пня,
Ручеек из-под корня струится,
Подожди торопить по тропинке коня,
Не спугни недовольную птицу.
Хриплый клекот меж темных еловых ветвей,
По доспехам – неверные тени,
И не скажешь «правей», и не двинешь «левей»,
И уже ничего не изменишь.
Победишь, но душа потихоньку умрет,
А вокруг – раболепные лица.
Так скачи через чащу бесстрашно вперед,
Крепкоруко сжимая сулицу.
И не слушай протяжного крика вослед,
Не тебе разбираться в сплетении бед.
Над закатной травой
Над закатной травой промычал козодой,
Воздух медом густеет, хоть режь его,
Умываюсь огнем, утираюсь водой,
На все стороны кланяюсь вежливо.
Что глядишь на меня, многоглазая тьма,
Что пугаешь, чащоба звериная?
Покарает ли бог недостатком ума,
Если горькую долю отринула?
Или сжалится, даст не попасться в силки?
А родные огни далеки, далеки…
Не входи в этот сумрачный лес
Не входи в этот сумрачный лес,
Там тропинки как змеи ползут.
На осине качается бес,
Утирая скупую слезу.
На опушках дурной бурелом,
Кучи грязного пластика с дач,
Здесь бессмысленно биться со злом,
Сколько златом картину ни лачь.
Он вошел. Ты за ним не спеши.
Пусть вернется тебя отыскать.
Трудно старую рану зашить,
Хоть прощения чаша близка.
Писк синиц будоражит листву,
Сила зла, как и прежде жива.
Помолчу. Подожду. Поживу.
Не на пользу пустые слова.
Чепец за мельницу
В деревне объявился молодец,
Солдат бывалый. А какой рассказчик!
Заброшу я за мельницу чепец,
И не беда, что черти в ад потащат.
Прознает муж и поколотит – пусть.
Подумаешь, и раньше попадало.
Молвы дурной и вовсе не боюсь.
Хоть сходу выдает румянец алый.
Две ночки, три, а дальше – не судьба.
Дорога