поначалу начали права качать, среди обозлённых солдат. До первой тёмной, говорят еле медики отходили, гонору то у них поубавилось, только гниль осталась. Последнее время они переключились на войну с туалетом. Позавязывали скотчем рты унитазам, везде понавешивали плакатов – «Враг подслушивает!», и по ночам пугали дневального дикими криками, то одного, то второго время от времени кусали унитазы, поливая обильно, их же производным. Медики назначали сеанс лечения от унитазного бешенства, и кололи самые болючие уколы. Меня эти особисты абсолютно не волновали, но когда в руки попала докладная на Каланчу, то оба получили в нюхательник, чтоб знали, что в подразделении сержант главный. Я тут же распорядился убрать скотч с унитазов, как нарушение общего вида санузла, а плакаты…пусть висят, если бы этот враг только подслушивал, а он ещё и бомбить может. От ротного прибежал взмыленный связной, на вечер планировалась психическая атака, с саперными лопатками наперевес, психов обещали подвезти к трем часам, из местной больницы. Сегодня трудный день, накрылся отпуск для подчиненных, прошлый раз, три дня психов на нейтральной полосе ловили. Тогда они умудрились захватить полевую кухню, чуть повара не съели, требуя добавки. Этот раз они пришли смирненькие, застенчивые; за стенку сволочи прятались от моих солдат, видимо помнят, что подразделение голодным осталось. В войне не бывает без казусов, на нашу психическую враг ответил аналогичным контрвыпадом. Психи перемешались на нейтральной полосе, пришлось загонять, брали вроде своих, но с ними много чужих увязалось. Вместо лопаток, они тащили всякую хрень к себе на Родину: гранаты-связками, мины-штабелями, булы, колючую проволоку, ракеты и ракетницы, у одного психа даже адмиральский кортик обнаружился. Правда и тут ерунда получилась, кортик, что я отнял, настоящим оказался, адмирал-тоже, только неприятельский. А я ему ещё финал поставил! Этот раз обошлось без происшествий, кухня прибыла вовремя, после того, как психи вместе с военнопленными отбыли в тыл. Адмирал обзывал меня нехорошими словами, требуя вернуть ему мой трофей. Трофей забрал ротный, у ротного начштаба полка…, пока, в рукоять не вставили пару алмазов, и он мирно успокоился на стенке, в приёмной Генералиссимуса. На следующей неделе, явилась целая делегация, за результаты психической атаки, и за взятие неприятельского адмирала, меня наградили орденом «Трёх стран-БЭЁ.» Это высшая награда содружества, солдат моего подразделения наградил местный публичный дом. Так что мы вторую неделю на карантине, врачи обещают растянуть карантин до конца месяца. На время карантина, туалет закрылся на ремонт, а неприятельские позиции отодвинулись на пару километров. Перестала регулярно ходить полевая кухня, говорят, что кто -то заразил повара, и его видели лысым в лепрозории города. Старый осёл просто ходил, по привычке, знакомыми маршрутами, кто– то догадался в котелок класть сухпай, а ослу перед носом вешали морковку. Но внутренний враг не дремлет, сухпай кто -то спёр, морковку съел, а перед носом осла повесили
