– Хорошая машина! – кивнул на автобус Костя – Но эти олухи даже на них ездить не могут. А какие деньги зашибают! Нам такие и не снились!
Проезжая мимо этого знакомого по одинокому утру водителя, Александр Иванович приветливо поднял правую ладонь. Водитель тут же узнал старика и показал ему средний палец.
– Чего это он? – спросил Костя.
– Мы утром познакомились – сказал Александр Иванович.
– Утром? – нахмурил лоб Костя.
– Да-да, утром, – подтвердил Александр Иванович и опёрся на палку.
– Ах, утром! – сообразил Костя и расхохотался так, что в автобусе задрожали стёкла.
* * *
Александр Иванович, отирая пот со лба, медленно брёл в сторону газетного ларька. Круглый, грязный, когда-то зелёный, он так и остался стоять в тени древнего раскидистого дуба. И странное дело: когда только Александр Иванович решил купить газету ни у ларька, ни у дуба никого не было, но стоило старику полезть в карман за деньгами, как появились два дюжих молодца, которым захотелось купить газету, в тень дуба спрятались мама с дочкой, чтобы съесть по мороженому, да и за спиной Александра Ивановича уже кто-то место занял.
– "Известия" есть? – спросил Александр Иванович.
– Три пятьдесят – насмешливо ответила продавщица.
"Известия" были местной и самой дешёвой газетой. Они никогда не раскупались, с недавнего времени выходили нерегулярно, занимали всего два листа, но Александр Иванович покупал только эту газету. Он редко прочитывал и эти два листа, зато бумагу использовал в домашнем хозяйстве всю: заворачивал в неё продукты, сворачивая в трубочку бил и отгонял мух, стелил на подоконники, как это раньше делала жена, и почему-то другая газета под все эти дела никак не подходила.
Получив желаемое и заплатив мелочью, Александр Иванович, сделав пару шагов в тень дуба, сильно напугал маму и дочку, хрипло крикнув прямо перед собой:
– Стой, тунеядец! Отдай деньги, душегуб проклятый! Отдай, говорю, хуже будет!
Мама и дочка перестали есть мороженое и, открыв рты, изумлённо круглыми глазами смотрели на старика. Тот не унимался и для пущей убедительности застучал палкой и мелко затряс головой, продолжая громко причитать:
– Ты же знаешь, я в гроб лягу, но тебя, тварь безбожная, достану! Верни деньги мне, старику! Научись, наконец, уважать старость!
Девочка испуганно посмотрела на мать и, прижавшись, вцепилась в её платье. Женщина уже готова была открыть рот и что-то там сказать, когда, словно тень, из-за ларька выскользнул худой под тридцать мужчина в кепке и грязной футболке. Кривая жёлтая улыбка разрезала его угловатую физиономию надвое, нахально сверкнули бледно-голубые глаза, и в спину старику полетели клокочущие, свистящие звуки:
– Что ты завёлся, старый хрыч? Какие деньги?
– Мои!
Женщина тут же потянула девочку за собой, оставив старика и его собеседника под тенью дуба. Старик стоял спиной к вору, мелко тряс от напряжения головой и упирался изо всех сил палкой в землю. Вор ухмылялся, держал руки в карманах, но с места не двигался.
– И стоит так напрягаться из-за ста рублей?