– Не совсем… У ее высочества болит нога, и врачи не дозволяют выходить из комнаты. Это и помешало ее высочеству быть здесь теперь, чтобы отдать последний долг в Бозе почившему государю, супругу вашего величества.
– Как же у ней болит нога? – с участием спросила государыня.
– Нарыв на ступне, ваше величество. Когда я уехал, врач ее высочества ожидал уже облегчения, но несколько дней были очень болезненны… ее высочество лишилась сна и чувствовала лихорадочные припадки.
– Очень жаль. Что же нам племянница не написала это? Тут, я полагаю, нет большой тайны, и огласка не может быть вредна настолько, чтобы искать устной передачи.
– Устные сообщения вашему величеству поручено мне сделать не насчет недуга светлейшей нашей герцогини, а насчет обстоятельств, касающихся предложений, делаемых ее высочеству… и на которые… светлейшая повелительница наша еще не изволила дать какой-либо решительный ответ, не узнав милостивого, родственного изъявления благосклонного мнения вашего величества.
– А-а! Сделаны предложения… насчет…
– Союза ее высочества с светлейшим графом Морицем Саксонским. Его светлость ее высочеству может показаться не противным, если ваше императорское величество соизволит удостоить подобные предложения одобрением. А ее высочество всемилостивая наша повелительница, находясь в таких еще летах, когда новый союз, позволено надеяться, может оказаться и благоплодным и… усладить может скорбные дни ее высочества… тем более что светлейший граф, по связям своим родственным, принадлежит к династии, от которой всего более зависеть может упрочить благосостояние герцогства… введение умиротворящих конъюнктур в неспокойное сословие дворян… словом, ожидаться может и в правительственном отношении облегчение для ее высочества забот, неразлучных с долгом государыни и правами ее высочества на общую преданность и сочувствие. Союз с светлейшим графом обещает все это… конечно, если ваше величество соизволите обнадежить всепочтительнейшего докладчика в сохранении тайны о переданном из прямого усердия и преданности к особе вашего величества и к милостивейшей повелительнице нашей.
– Будь покоен, тайна останется выслушанною, без передачи кому бы ни было… а наш слуга, доверенный, – нам предан вполне. – Произнося последние слова, голос ее величества получил трогательную теплоту и оживление искренности.
Камер-юнкер еще раз поклонился и продолжал:
– Союз с светлейшим графом, если взирать на него, измеряя настоящие затруднения ее высочества при управлении страною, где дворянство своевольно и чрезвычайно проникнуто своими правами… союз, смею доложить, не может не считаться невыгодным, а тем менее еще не одобренным благоразумием… Но, ваше величество, ее высочество иметь изволит свои, возможно и многозначащие для чувства и привычек повелительницы нашей, отношения к среде окружающих особ. Эти отношения, несомненно,