Разгадка наступила лишь спустя многие часы, когда куча почти уже достигла потолка и в ней появилось много песка. Передние лапы у муравьев были покрыты жидкой грязью, а песок был подозрительно мокрым. Насекомые прокапывались к скрытому под землей водному источнику. Еще через час грязь с муравьев уже исчезла, а когда Торг опустил в образовавшуюся скважину масляный светильник, язычок пламени отразился в воде, метрах в двадцати от поверхности. Когда Вайг пощекотал муравьиную грудь, насекомое послушно выделило глоток воды. Буроватая вода была прохладной и освежала, хотя и имела железистый привкус. Вскоре Вайг приучил муравьев самостоятельно сливать воду в посудину. Так у людей появился постоянный источник воды, немыслимая прежде роскошь.
Совсем незаметно муравьи стали взрослыми. Теперь они покидали жилище и добывали себе пропитание самостоятельно. Возвращаясь, они нередко приносили с собой плоды или сладкие ягоды. Иной раз вокруг рта у них были липкие следы: муравьи «доили» афидов. Инстинкт поиска работал безупречно. Покидая пещеру поутру, муравьи устремлялись в пустыню с таким хлопотливо-деловитым и уверенным видом, словно наперед уже знали, что и где их там ждет. Несколько раз Найл и Вайг пытались следовать за ними, но, пройдя милю-другую, махали на все рукой: муравьям, похоже, вообще было неведомо чувство усталости. Помимо прочего, насекомые отличались еще и редким бескорыстием. Возвращаясь после проведенных в пустыне часов, часто уже затемно, они по первому же требованию безотказно делились нектаром. Выяснилось, что верхняя часть тела у муравьев – своего рода хранилище пищи. Чувствуя голод, муравей сглатывает часть собственного запаса, пропуская его к себе в желудок. Вместе с тем доступ в «хранилище» был открыт любому из членов семьи, достаточно лишь, подставив посудину или даже пригоршню, пощекотать муравью грудь. Сестренка Найла Руна – она тогда едва начала ходить – полюбила лакомиться тягучим медвяным нектаром и розоватой мякотью фрукта, напоминающего дыню. Вскоре она сама научилась выклянчивать у муравьев порции сладостей и в считаные недели из крохотного сухонького заморыша превратилась в девчушку-кубышку с румяной, круглой, как луна, мордашкой.
Жизнь потекла вдруг благополучнее, чем когда-либо прежде. У большинства обитателей пустыни жизнь была сопряжена с постоянным поиском пищи, не составляла исключение и горстка людей. Им ничего не стоило отмахивать за день по двадцать миль единственно с целью насобирать опунций или съедобных плодов кактуса. Найл