Колокольный лепет. Сборник прозы и стихов. Виктор Александрович Ретцес

выдвигался глубоко ночью, пассажиров не было, но пару человек стояли у причала и махали белыми платками.

      – Капитан, кому машут эти люди?

      – А черт его знает, может тебе? Там и не разглядеть кто это.

      – Может тогда вам, капитан

      – Может и мне, только какая разница, если я больше не вернусь назад. Это как разговаривать с человеком, которого ты сейчас убьешь.

      – Вы когда-нибудь убивали, капитан?

      – Только тем, что живу, я уже убиваю целые поколения.

      – Я думаю они машут вам

      – Я думаю они машут всему нашему кораблю.

      – Что есть этот корабль?

      – Ты ведь и сам знаешь.

      Да, мне стыдно за это. Этот день мне показался длиннее, чем вся жизнь навозного червя. Глупо, как глупо.

      Моя жизнь глупа и безобразна, но это осень. Честное слово, это осень. Нет, не буду врать хотя бы сейчас, это не осень. Это я. И я кусок говна. И всем итак все понятно, никому не нужно это объяснять. Это осень. И это я. И все таки это осень. Нет, сейчас на самом деле нужно быть честным. Это ты. Я не люблю, когда моя обычная и пустая жизнь сбивается с обычного ритма, особенно когда я сам пытаюсь сбить себя с колеи ненависти, враждебности и одиночества. Таков я. И если я не могу себя изменить сам, то это, видимо, все, на что я способен.

      Смысл жизни

      Кажется лингвистика лежит совсем рядом с философией. Не на одной полке, конечно. Но на том же этаже всей этой словопоносной хуерги. Простите, по другому не скажешь. Ну вот пример, который я попробую раскрыть и для самого себя. Над этим дрочат современные философы (по крайней мере мой бывший преподаватель философии в шараге) и юные девушки. Это один из вопросов, который мучает экзистенциалистов. Смысл ебаной жизни. Ну ладно, попробую чуточку быть не быдлом. Хотя нет, быдлом я останусь, но мата будет меньше на каждый квадратный абзац.