В статье «Реалисты Салона» Золя высказал мнение о так называемых школах. Он ни к одной из них симпатии не испытывал. Для него направление в искусстве – это наличие учителя и его подражателей, тогда как вместо подражания следует на основе имеющегося придумывать новое направление, сходное с предыдущими течениями и всё же в чём-то от них отличное. Собственно, в шестидесятых годах XIX века художниками-реалистами не считались те, кто изображал социальные потрясения, тем они разительно отличались от писателей-реалистов.
Из сказанного в «Реалистах Салона» Золя пришёл к мнению об «Упадке». Художники, по его мнению, отныне концентрируются на деталях, то есть уподобляются фотографирующему аппарату. Не может быть в этом новизны, поскольку требуется видение непосредственно художника, способного одарить полотна чувствами.
Двадцатого мая наступил последний день отражения художественных пристрастий. Осталось написать «Моему другу Полю Сезанну» и «Прощальное слово художественного критика». О творчестве ряда любимых художников Золя так и не успел рассказать, о чём он сожалеет. Зато посчитал нужным снова посоветовать мастерам изобразительного искусства стремиться к новизне. Плох ученик, заслуживший одобрение учителя! Успешный ученик никогда не найдёт такого одобрения, ибо учитель не способен понять ученика только в одном случае, когда тот от него отдалился и стал представлять собственное направление в искусстве.
Завет умершей (1866)
Став известным благодаря тяге к натурализму, первые литературные опыты Золя – чистый романтизм. Эмиль примерял на себя различные обстоятельства и пытался их представить несколько оторванными от реальности. Чем «Завет умершей» не вольная фантазия наподобие историй с печальным началом и благоприятным завершением? Есть одно исключение – автором произведения является Золя, а значит кому-то предстоит умереть в завершающих главах.
Сюжет произведения следующий: вследствие пожара погибает женщина, успев упросить юношу позаботиться о ее дочери. В том и состоит завет умершей. Юноша обязался выполнить просьбу умирающей. Как он будет поручение выполнять, Золя расскажет не во всех подробностях, предварительно растянув повествование на долгое вступление, после мигом пропустив двенадцать лет и, приступая к завершающей фазе, наполнив страницы страданиями души, обязанной выполнить обещанное.
Читатель понимает, наставником главный герой быть не может – у девочки есть отец. Остаётся стать для неё братом. Но и брат может испытывать к названной сестре тёплые чувства. Он будет желать большего, писать письма, хранить от девочки тайну. Впрочем, опекаемую следует называть