Когда писатель вновь пришёл в себя, рядом уже сидел барон. Он с ухмылкой сказал:
– Ты хотел узнать, как мы живём? Теперь ты будешь всегда с нами, никто тебя не будет искать, да и не найдёт!.. После этих слов он резко достал зеркало. В отражении на писателя смотрел одноглазый, обезображенный страшным ожогом, человек с болезненно-бледным лицом. Барон продолжил:
– Теперь тебя каждый день будут вывозить на железнодорожный вокзал и показывать людям, чтобы разжалобить их и вытрясти из них пару монет. Не волнуйся, ты будешь не один, за тобой всегда будут присматривать, чтобы ты не натворил чего-нибудь лишнего. У тебя будет впереди долгая жизнь, чтобы написать свой роман о нас и…, – многозначительно помолчав, добавил, – мы об этом позаботимся. Из тебя сделали кусок мяса, а ты будешь зарабатывать для нас кусок хлеба. Прости, ничего личного, это всего лишь бизнес!.. Цинично сказал он и, громко рассмеявшись, вышел из комнаты.
Через неделю на железнодорожном вокзале, сидя в проржавевшей инвалидной коляске, писатель молча плакал. Лучи беспощадного солнца падали на его преждевременно постаревшее лицо. Мучительно хотелось пить. Мимо сновали бездушные люди. Несколько раз он встречал своих знакомых, но они не узнавали его, бросали пару мелких монет и шли дальше по своим делам.
Однажды среди массы разноцветной толпы он заметил яркую, стройную девушку в коротких джинсовых шортиках и жёлтой блузке с пурпурным сердечком на груди, очень похожую на ту единственную и неповторимую, которую он давно тайно любил – ту самую студентку из университета. Рядом с ней, что-то весело рассказывая и активно жестикулируя, шёл спортивного телосложения белобрысый парень. Она шла, звонко смеясь, периодически бросая кокетливые взгляды в сторону своего попутчика. Проходящие мимо люди, видя плачущего калеку, сочувственно бросали монеты в картонную коробку из-под «сникерса», вероятно, думая, что он рыдает, оплакивая свою нелёгкую судьбу. И они были совершенно правы.
Прошло три недели. Писатель поначалу считал, что его жизнь уже лишена какого-либо смысла. Что все надежды и мечты неожиданно рухнули, и на руинах сломанного бытия ему предстоит доживать свой век. Но дней десять назад к нему подошла та самая зеленоглазая цыганка и неожиданно на ухо шепнула: «Хочешь жить – живи».
Казалось бы, простая фраза… Но именно тогда, обдумывая эти