Юлька. Данил Васильевич Казаков

лежат только одинокие газеты и журналы, изредка просматриваемые хозяевами. У матери тоже есть своё мягкое кресло, куда она свободно помещается своим похудевшим и постаревшим телом. Оно стоит у окна, там старушка тихонько вяжет, смотрит телевизор, прислушивается к звукам, доносившимся с улицы, поджидая сына. Что бы Елена Сергеевна не приготовила на ужин, Павел Иванович всегда оставался довольным.

      – Я давно мечтал о пельменях, – утверждал он. Или уверял, что об её блинах он думал ещё на работе. Тихие вечера проходили у них спокойно, со сдерживаемыми вздохами матери.

      – Вот, вяжу, вяжу, – сетовала она, – вяжу, да распускаю. А надо бы уже и по делу вязать.

      Она показывала сыну маленький мягкий носочек, красивую, тоже маленькую шапочку.

      – Да и фотографию надо бы с тумбочки убрать. Для памяти, конечно, нужно оставить, положить в фотоальбом. А то она энергию из тебя вытягивает, спокойно жить не даёт. Ведь, всё было, было, до прошло, давно прошло.

      Для старушки в словах было главное слово: прошло. А он в первую очередь слышал: было. Было, когда сын болел, а он всё надеялся на таблетки, Потом на уколы. Дальше так же произошло с Аней. Что он упустил? Ежевечерние сетование матери он, обычно, пропускал мимо ушей. Однако сегодня он хотел уловить в них более настойчивое желание, которое бы подвигло его на поступок. Ни Светлану Ивановну, ни Валентину Петровну он не хотел видеть в своей квартире. Только Юлька могла быть здесь. Но он понимал, что Юлька ещё девчонка, велика разница в возрасте между ними. Ей ровесники нужны, молодые безусые парни, ещё не ходившие в армию.

      До Нового года Павел Иванович старался подъезжать чуть позже Валентины Петровны. Он старательно пристраивал свою «девятку» у березы, заботливо убирал с капота опавшие листья, потом их заменили снежинки. Он тянул время, поджидая, когда соберётся 15 группа на практику. Дальше шёл медленно, приветливо здоровался с мастером, но улыбался Юльке. Девчушка всегда встречала его взгляд приветливой улыбкой. Однако, только на мгновение встречались их осторожные взгляды. Оба не хотели, чтобы об их осторожном сближении узнали окружающие. Из окна учительской Павел Иванович наблюдал, как студенты садились в приезжавшую за ними машину. Вечером он встречал Юлькин взгляд на фотографии жены. Ему даже казалось, что губы жены двигаются, зрачок глаз шевелится, рука на пелёнке поднимается. Сейчас он охотно прислушивался к сетованию матери и даже присматривался к её вязаным носочкам, шапочкам, кофточкам.

      – Вяжи – даже одобрил он, – пригодится.

      – Когда! – Старушка привстала с кресла, приступила с вопросами, – когда? К весне или ближе к лету?