О человек! Во что превращаешься ты, когда одержим грехом и слушаешь только голос своих страстей!
Придя в себя и осознав положение, в котором она оказалась, Жюстина чуть было окончательно не решила свести все счеты со своею жизнью. «Чудовище, – воскликнула она, – что я ему сделала? Чем я заслужила такой поступок с его стороны?.. Он отнял у меня то, чем я дорожила больше всего на свете!
Тигры в диких лесах не бывают столь кровожадны!» За этими первыми порывами отчаяния последовало несколько минут молчаливого уныния. Жюстина безотчетно подняла заплаканные глаза, к небу, и ее сердце устремилось к тому Господину и Повелителю, который позволил свершиться всем ее несчастьям. Сверкающий чистыми, ясными звездами свод, величественное молчание леса – весь этот образ почивающей природы потряс смятенную душу Жюстины и пробудил в ней желание молиться. И она пала на колени перед Всемогущим Богом, которого отрицает разум и в которого так верует несчастье.
– Святой и Всемогущий! – молилась Жюстина. – Ты, Который в эти страшные минуты соблаговолил наполнить мою душу небесной радостью и не дал мне в отчаянии покончить с жизнью! Мой Защитник и мой Путеводитель, приняв всем сердцем Твою благодать, я взываю к Твоему милосердию. Ты ведаешь мою нужду и мои мучения, мое смирение и мои обеты. Ты знаешь, Боже Всемогущий, что я неопытна и бессильна, обманута и оскорблена. Я хотела творить добро по завету Твоему, но попущением Твоим была наказана. Да будет и впредь на все Воля Твоя, Боже Всемогущий; все, что Ты посылаешь, мне дорого и свято, и я уже не ропщу и не жалуюсь ни на что. Но если в этом мире мне суждено встречать только беды, молю Тебя, мой Повелитель, да не оскорбит Тебя моя просьба: призови меня к Себе, дабы я могла молиться без страха и обожать Тебя вдали от этих испорченных людей, принесших мне одни огорчения, заставивших меня пролить столько слез. Возьми меня из этой юдоли скорби.
Молитва успокоила бедняжку: она непоколебимо верила в небесную химеру, и эта вера укрепляла ее. Состояние отчаяния – это род безумия, а на безумных не действуют доводы разума.
Жюстина поднялась с земли, привела себя в порядок и пошла в глубь леса.
Совсем другие мысли терзали Сен-Флорана. Он принадлежал к тем существам, для которых в преступлении таится столько привлекательного, что они никогда не могут насытиться им. Первое преступление для них – всего лишь затравка, за которой следует еще одно, более крупное. Эта жажда никогда не знает меры.
«Ах, какой прелестной девственностью сумел я попользоваться, – размышлял этот низкий человек, сидя под деревом шагах в двухстах от того места, где он оставил Жюсти-ну, – Какая невинность! Какая свежесть! Как она меня зажгла, как возбудила! Да я бы задушил ее, вздумай она сопротивляться… А может, я зря оставил ее в живых… если она кого-нибудь