– Держись теперь крепко! – услышал он голос Вакко за спиной.
– Чертов сатана, – сказал Костлявый ТТ.
Роб закрыл глаза повязкой. Что эти идиоты выдумали еще?
Он отхлебнул из бутылки. Он хотел выпить ее содержимое одним махом и привести себя в форму, но остановился уже после нескольких глотков.
Они активно праздновали вот уже несколько дней. Точнее, празднования продолжались несколько месяцев, но сейчас стали интенсивнее. И это еще не конец. Завтра намечается грандиозный банкет со всеми участниками турне, на следующий вечер они будут почетными гостями на блестящем гала-концерте, а после этого их ждет ночное мероприятие на Лонг-Айленде.
Роб чувствовал себя как в устрашающих строках песни Мэрилина Мэнсона: «У нас с тобой еще только третий день недельного запоя…»
Он снова прижал бутылку к губам. Сделал еще несколько глотков и прислушался к происходящему вокруг. В комнате были режиссер-постановщик, звукорежиссер, продюсер Стефан Вагнер, менеджер Гас Уилсбери, несколько парней из студии звукозаписи в элегантных костюмах и четыре «силиконовые» девушки, которых он даже не знал по имени.
– Здесь, Роб. Протяни руку, – услышал он голос Гаса.
Роб пошарил в воздухе и нащупал бутылку холодного пива.
– Или хочешь шампанское?
– Нет, пиво сойдет.
Они чокнулись.
– За третий тур! – провозгласил Гас.
– Этого никогда бы не случилось без тебя. Ты ведь помнишь об этом, да? – ответил Роб.
Гас похлопал его по плечу и тепло улыбнулся. Поправив тонкие пряди волос, он снова опустился на диван.
Гас Уилсбери – неутомимый менеджер их группы и просто мастер на все руки. Ловкач, «приемный отец», терапевт, главный бухгалтер. Совесть и объединяющее звено группы, он собрал четырех парней вместе. Родом из Бирмингема. Ему пятьдесят три, и больше половины жизни он занимается гастролями. Он постоянно твердит о том, насколько лучше, безумнее и веселее было раньше, когда заработанные за тур деньги прожигали быстрее, чем успевали отложить на хлеб.
Это обычно доводило до бешенства парней из «Нации упрямых». Особенно Вакко и Костлявого TT, которые чувствовали себя оскорбленными до глубины души.
Незнакомая девушка прижалась губами к шее Роба, царапая ногтями его кожаные штаны, причем так сильно, что, казалось, вот-вот разорвет их. Он заплатил за эти штаны тысячу двести долларов. Изготовленные из козьей кожи портным на бульваре Сансет в Голливуде, они были его любимыми.
Музыка из колонок прекратилась. Кто-то подошел к Робу и положил руку ему на плечо.
– Теперь можешь смотреть, – сказал Ахсануллах Суфьян Асиф.
Роб стянул с себя повязку и повернулся. Посреди номера на паркетном полу стояла покачивающаяся швабра, привязанная веревкой к люстре и украшенная лентой с розами. К ней был примотан веник как крест, по сторонам болтались два унитазных кружка.
Три