Продажная тварь. Пол Бейти

любовался с горы Уилсон, я знал, что Калифорния – особенный край. И если призадуматься, то двадцатый век был более-менее терпим только из-за того, что было создано в гаражах Калифорнии: и компьютеры Apple, и планшет Boogie Board, и гангста-рэп. Кстати, на одном из заклинаний ниггеров, спасибо отцу, я оказался свидетелем зарождения гангста-рэпа. Одним ранним холодным утром в гетто, двумя кварталами от места, где я жил, Карл «Кило Джи» Гарфилд – дымящаяся трубка с крэком в руке – вывалился из своего гаража, накачанный дурью из своих запасов и меланхолией Альфреда Теннисона, и с прищуром уткнулся в свой черный молескин. Это был пик эры крэка. И я, десятилетний мальчишка, наблюдал, как Кило Джи[31] забрался в багажник своего навороченного желтого пикапа TOYOTA (на заднем борту имелись вмятины, поэтому «TO» и «TA» были просто закрашены краской, и оставалось одно лишь приветственное YO) и принялся во всю глотку зачитывать собственные строки, сбитый пятистопный ямб, отбиваемый ударами револьвера тридцать восьмого калибра с никелевым напылением по обшивке и выкриками-мольбами матери скорее спасать свою черную задницу и бежать домой.

      АТАКА ЁКАРНОЙ БРИГАДЫ[32]

      Пол-литра, пол-литра

      Мне кто-нибудь, братцы, нальет?

      Дорогою смерти —

      Отважные черти,

      Бей этих Бладз! —

      Скакали эти шестьсот.

      Когда прибывший на место происшествия спецназ занял позиции за машинами и кипарисами, то полицейские тихо укатывались от смеха, прижав к груди автоматы, и были даже не в силах прицелиться.

      Не думайте, что за херня на пути,

      Вам нужно стрельнуть и от пули уйти.

      Там ниггеры слева,

      И ниггеры справа,

      И ниггеры впереди

      Гуляли и пели, но смело бригада

      Открыла огонь и держала осаду —

      Засранцам живым не уйти!

      Герои прошли сквозь ада горнило!

      Победа! И те, кого смерть не скосила,

      Домой ускакали. Но вот

      Их больше уже не шестьсот.

      И тогда мой отец Заклинатель ниггеров с разлитой на лице блаженной улыбкой прошел сквозь полицейский заслон, приобнял несчастного наркодилера, укутал его в свой твидовый пиджак, нашептывая ему на ухо какое-то важное заклинание. Кило Джи растерянно заморгал, как лопух, зачарованный гипнотизером индейского казино, и покорно вручил отцу револьвер и ключи от своего сердца. Полицейские уже были готовы произвести арест, но отец движением руки остановил их и попросил Кило Джи договорить стихотворение, вместе с ним заканчивая строки, как будто знал слова:

      Вот шуму и грохоту учинили!

      Но мы мазафакеров не забыли!

      Их подвиг в анналы войдет!

      Всем рыцарям гордым респект за отвагу!

      А ниггера пусть отправят в тюрягу

      Со счетом минус шестьсот!

      Полицейские машины растаяли в утренней дымке, оставив отца стоять посреди дороги одного, как бога, только что сотворившего