блеска, но взгляд их выражал скрытность, подозрительность, пронырливость. Он носил короткие усы, а остроконечная бородка покрывала его подбородок. В ушах были вдеты длинные жемчужные подвески, которые придавали еще более женственности его наружности, а черный головной убор, надетый на самую макушку и прилаженный таким образом, чтобы не растрепать прически его искусно завитых волос, вместо перьев был изукрашен разноцветными драгоценными камнями. Шею его украшало великолепное жемчужное ожерелье и цепь из медальонов, перемешанных с гербами, на которой крепился орден Святого Духа, сверкавший бесценными бриллиантами. И действительно, невозможно было вычислить стоимость драгоценных камней, сверкавших на его одежде, в серьгах и других деталях его великолепного костюма. На поясе его с одной стороны висел кошелек, наполненный маленькими серебряными флаконами с духами, и шпага с богатым эфесом в бархатных ножнах, а с другой – четки из адамовых голов, которые он всегда имел при себе по данному им обету и которые доказывали смесь набожности или лицемерия и испорченности, составлявшую характер этого господина. Его бархатный плащ каштанового цвета и самого последнего фасона был на палец короче плащей его товарищей. Воротник его был обширных размеров и носил более удачное и подходящее название «ротонды». Его полукафтан, так плотно прилегавший к талии, как только позволяли пуговки и петли, был великолепно сшит и очень ему шел, точно так же, как и его шаровидные панталоны, раздувавшиеся по бокам, которые, подобно полукафтану, были из желтого атласа. Мы не беремся описывать ни чрезвычайную роскошь его рукавов, ни изящество его ног, обутых в шелковые чулки пурпурного цвета, ни острые носки его атласных башмаков – каждая часть его костюма была изучена.
Генрих III – а это был именно он – обращал, как мы уже сказали, большое внимание на все мелочи туалета и придавал огромное значение нарядам. В день его свадьбы с Луизой Водемон одевание обоих супругов заняло так много времени, что обедню пришлось служить в пять часов вечера, а молебен был пропущен, что считали очень худым предзнаменованием. Он очень гордился своей наружностью и так сильно страшился утратить свежий цвет лица и нежность кожи, что в часы отдыха надевал маску и перчатки, пропитанные разными смягчающими мазями и составами. Очень немногие из дам его двора могли поспорить красотой и малым размером руки с его прекрасной рукой, унаследованной им, равно как и его сестрой Маргаритой Валуа, от матери.
В настоящем случае он, сняв перчатку, вытканную из серебра и шелка белого и телесного цветов, небрежно перебирал тонкими белыми пальцами, украшенными богатыми кольцами, изящные уши маленькой собачки, которую держал Шико, стоявший возле него. Генрих так страстно любил собак, что обыкновенно выезжал в карете, наполненной самыми красивыми их представителями, и подбирал всех собак, которые ему понравились во время прогулки. Монахини часто жаловались на похищение их любимцев, так как монастыри в царствование этого великого
